Странно.

Я проводил Белинду, потом Джона Растяжку и его войско, нагруженное урожаем личинок. Вечерело, небо очистилось от облаков и окрашивалось в густо-синий цвет. Летучие ящерицы ползали по крыше, разочарованные исчезновением добычи.

— Почти бесполезные твари, — заметил Плоскомордый. — Ну, из шкуры пристойные башмаки получаются. И еще, того, паразитов ловят.

— Правда? Как это?

— Голубей много видишь? — Тарп терпеть не может голубей. Связано это с какой-то историей, когда те нагадили в самую неудачную точку и в самый неудачный момент какого-то из его ухаживаний. Он не любит об этом рассказывать.

— Вообще не вижу.

— То-то и оно, братец. То-то и оно.

65

65

Я вернулся в дом. Там царила пустота. Только пара призраков бесцельно колыхалась в дальнем конце вестибюля. Я их не интересовал. И вообще они сделались слишком бледными, чтобы их бояться.

Я загасил большую часть ламп. Вот он какой рачительный, Гаррет — никогда не забудет сэкономить боссу пару монет.

Внутри стало прохладно. Я закрыл все двери, окна и люки, которых не видел из вестибюля. Плоскомордый с ребятами работали на совесть, но народ в городе разный, и я не хотел никого вводить в искушение.

Никакого особого плана у меня не имелось. Действовал я скорее по принципу «просто показалось удачной мыслью».

Я привалился к стене недалеко от главного входа и принялся размышлять о музыке… или о лязге, как назвал это Билл.

Я задремал.

— Гаррет? — окликнул кто-то. — Вы здесь? — Голос чуть понизился. — Вы уверены, что он не ушел домой, Тарп?

— Нет, сэр, мистер Гилби. Нет. Он бы ни за что не ушел, не заперев за собой дверь.

— Я здесь. — Я попытался сделать шаг. Это оказалось нелегко. Все тело затекло.

Придерживаясь рукой за стену, я огляделся по сторонам. Я разглядел трех призраков, ненамного заметнее летнего марева, не обращавших на вошедших никакого внимания. Воздух немного прогрелся.

Гилби с племянницей стояли у входа. Плоскомордый маячил в дверном проеме — заходить дальше ему явно не хотелось.