– На лестнице, между вторым и третьим этажом.

Значит, придется заходить внутрь. Ожидаемо… но еще в доброй дюжине ярдов от здания рука сама потянулась к карману с платком. Жуткая какофония запахов – испражнений, немытых тел, гниющих отбросов, сивушных масел, жареной рыбы – обрушилась на меня, словно поток грязной воды из помойного ведра.

– Подождите… минуту, – выдавила я из себя.

Констебль остановился. Может, он и понял, в чем дело – в конце концов, чутье у троллей не намного хуже нашего. Но в любом случае инспектор полиции не может заходить внутрь, прижав к носу надушенный платок, словно жеманная людская девица. Поэтому вместо платка я достала трубку и кисет, чиркнула кремнем и затянулась. Вкусный запах вишневого табака хоть и не перебил вонь, однако сумел понизить ее уровень до почти терпимого.

– Теперь идемте.

Внутри не было и тени света – если говорить Высокой Речью, но, учитывая запахи, бормотание констебля: «осторожно, инспектор, темно, как у орка в…» мне показалось куда уместнее. К счастью, тролль, во-первых, не стал изображать джентльмена и ступил на лестницу первым, а во-вторых, его сапоги издавали достаточно грохота, чтобы я могла подниматься хоть с закрытыми глазами.

– Сэр, это вы?

Что-то стеклянно лязгнуло пролетом выше, красновато тлеющая точка неожиданно стала ярче, вытягиваясь в язычок пламени. Даже не закрыв дверцу, стражник торопливо вытянул вверх руку с фонарем – и облегченно выдохнул, разглядев ответный блеск эмблемы на каске.

– Я, я, – ворчливо буркнул констебль, прикрываясь когтистой ладонью от луча, – а ты, Дикенрайт, опять казенное масло экономишь, чтобы отлить в конце дежурства?

– Нет, сэр, что вы…

– У него младшая сестренка опять болеет, – второй стражник стоял, прислонившись к стене, лицо в круг света не попадало, впрочем, характерное гоблинское затягивание шипящих говорило само за себя, – сэр.

– А тебя вообще никто не спрашивал, – уже спокойнее произнес констебль и, помедлив, спросил: – Правда, штоле?

– Э-э… да, сэр, – выдавил стражник и тут же согнулся в затяжном приступе кашля. – Виноват, сэр. Проклятая погода.

На мой взгляд, погода стала лишь последней каплей, превратившей молодого человека в бледный призрак самого себя. Изнуряющая работа и отвратительные условия обитания – уверена, бедолага ютится в какой-нибудь полуподвальной каморке с вечно сырыми стенами – в людских городах едва ли не самый прямой путь в могилу.

– После дежурства зайдешь ко мне, дам клюк… – тролль искоса глянул на меня и скомканно закончил: – Посмотрим там. Ну, показывайте, где… наш клиент.