И она стукает Мулагеш пальцем по лбу, та невольно откидывается назад и падает, падает навзничь, чтобы оказаться на полу…
…Но нет, ничего такого не случается. Потому что пола нет. Вокруг нее спокойная, холодная, темная вода, и она падает в нее, погружаясь все быстрее и быстрее. Над Мулагеш сжимается белая цитадель Города Клинков, уменьшаясь и уменьшаясь, пока не становится полоской света, а потом и та исчезает.
Турин знает, что должно произойти в этот раз, но легче ей не становится: давление все возрастает, пока голова ее не готова уже треснуть, как яйцо. Даже ребра скрипят и сжимаются. Но в этот раз Мулагеш не сопротивляется, а сворачивается комочком. И тут появляется сила тяжести, и она крутится вокруг нее, словно мир никак не может решить, что должно быть наверху, а что внизу, и когда Турин открывает глаза, то видит над собой темную черную дыру.
Мулагеш вылетает на поверхность, колотя руками и ногами. Руки ее наконец-то нащупывают края купели. Она все еще смаргивает воду с ресниц, но уже различает над головой брезентовую крышу цеха со статуями.
— Осторожно! Осторожно! — слышит она голос Сигню. Та берет ее за руки и вытаскивает из купели.
Турин отталкивается ногами от каменного края, и они с Сигню обе падают в грязь.
— Боже правый, — говорит Сигню. — Что с тобой случилось? Ты… ты попала туда? И почему… почему ты вся… красная?
Мулагеш откашливает воду — по ее мнению, пара пинт из нее точно вылилась.
— Я знаю, кто это! — выдыхает она. — Я знаю, кто это!
— Кто? И что?
Мулагеш перекатывается на живот и встает на четвереньки. Белые, как отмытая кость, лица статуй смотрят на нее выжидательно.
— Это Рада Смолиск, — тихо говорит она. — Это Рада Смолиск пробуждает мертвых.
15. Тень забвения
15. Тень забвения