Наконец до слуха его доносится глухой рокот волн. А вот и дом, который он ищет, — беленая развалюшка, угнездившаяся среди прибрежных скал.

— Ну вот я и дошел. — И, с облегчением вздохнув, Питри прибавляет шагу.

Лес все подталкивает и подталкивает его в спину, и он спускается все ниже и ниже, и вот он уже осторожно ступает по тонкой как нитка тропе, и над левым плечом мрачно нависает лесная чаща, а по правую руку зияет каменистый обрыв устрашающей крутизны. Питри успевает пройти по тропинке еще несколько ярдов, прежде чем слышит за рокотом волн еще один звук — кто-то продирается сквозь лес.

Парень из таверны, тот, что со сросшимися бровями, выступает из лесной чащи на тропинку где-то в двадцати ярдах от Питри. В руках у бровастого вилы, и вилы эти направлены прямо на Питри.

— Ой… э-э-э… еще раз здравствуйте, — мямлит он.

За спиной снова трещат ветви. Питри оборачивается и видит, как из леса выбирается на тропинку бородач. До него тоже ярдов двадцать, а в руках у бородача топор, и этот топор хотят использовать явно не в мирных целях.

— Э-э-э… ладно, — бормочет Питри. Справа обрыв, а под обрывом очень бурное море. — Ну ладно. Значит, опять мы встретились. Гм.

— Деньги! — рычит бровастый.

— Что-о-о?

— Деньги! — рявкает бровастый. — Деньги, деньги давай!

— Понятно. — Питри кивает, достает кошелек и вынимает из него где-то семьдесят дрекелей. — Понятно. Деньги, значит, деньги. В-вот, возьмите, пожалуйста.

И он протягивает им полную горсть монет.

— Нет! — заявляет бровастый.

— Нет?

— Нет! Настоящие деньги давай!

— Сумку! Сумку с деньгами давай! — орет бородач.

Питри ошалело поворачивается то к одному, то к другому грабителю. Такое ощущение, что он с эхом разговаривает.

— Н-но… но тут нет никаких денег! — с безумной улыбкой бормочет он. — Вот, смотрите! Смотрите!

И он раскрывает сумку и показывает, что внутри там только папки.

— Ты знаешь, как их получить! — заявляет бровастый.