Трипольский хотел лечь, чтобы было удобней подлезть к несущей параллели, как вдруг услышал откуда-то:

– Я заставлю его считаться со мной!..

По спине пронеслись мурашки. Это ж его собственный голос! Будто очень запоздалое эхо вернулось только сейчас…

Эхо во фразу длиной?!. От мыслей что ли эхо?!.

С минуту он сидел в неудобном положении, наполовину влезши в блок, и слушал тишину. Потом выдохнул и усмехнулся – почудилось. Там, глубже в громоздкий блок, ожидала пара задач, решение которых даже Буров считает нереальным. Что ж, будет повод произвести впечатление. По возвращении на Землю уж кто-кто, а Тимофей Буров ему понадобится!

Вот ему можно было бы рассказать, что он видел в личном архиве мистера Макленнора. Но не сейчас… Пока даже он не поверит, не поймёт. Нужны подтверждения, факты. Нужен Фрэнки. И тут-то как раз поможет Бёрд.

Надо же, как удачно сложились их интересы! Майкл наверняка думал, что использует его, зелёного, в своих целях. Что найдёт способ транспортировать синтетика обратно на Землю его, Алексея Трипольского, головой и руками. Не тут-то было! Ведь американец даже не догадывается, кем на самом деле является Фрэнки…

– Мысль моя бесценна!..

Трипольский дёрнулся с испугу и треснулся лбом об острый угол корпуса одного из охладителей. Он бы влез целиком в блок ЭВМ если б мог; его затрясло, он заскрёб ногами и в итоге подобрал их насколько позволяло место. Ток-предупреждение спасительной волной потёк по позвоночнику…

Тишина. Может, розыгрыш?.. Записали его собственный голос где-нибудь за обедом, и теперь…

Фарадей за пару секунд вспомнил все обеды и вообще всё, где ощущался хотя бы намёк на непринуждённую обстановку, которой давно уже не было. Нет, чушь… Так если и пошутил бы кто, то Роберт. В отместку. А он… пропал.

Мысль о Роберте иголкой кольнула судорожно работающий мозг. Он ведь… предупреждал.

Трипольский расправил держатель зеркальца на максимум. Руки дрожали как никогда. Медленно, давясь неровным дыханием, он выдвинул круглое навершие за пределы блока. В пляшущем зеркале размером с ладонь на таком расстоянии ничего не было видно. Фарадей поворачивал телескопический шест как можно медленней, осматривая в отражении отсек.

Выдох потерялся где-то в горле. Кровь отхлынула от лица.

В коридоре стоял он. Бледный, тощий, с будто бы мокрыми слипшимися кудрями. Испачканный халат с покатых плеч свисал мешком, руки шарили по стене с каждой секундой всё ближе к проёму… Точная копия его собственного лица, лишь глаза – закрытые и впавшие, словно под веками нет ничего… Поломанные ногти стучали по шершавой поверхности стены, он наклонял голову резко, дёргано, точно вслушивался в отзвук…