– Вау, – сказала я. – А он не врал по поводу спорта.

– Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно.

Парни хохотали, пытаясь удержать мяч в воздухе. Лиам остался лежать на земле. Лицо его покраснело, как помидор, но тело сотрясалось от смеха. Он вытер лицо краем футболки, оголив часть живота.

Теперь покраснела я.

Один из парней помог Лиаму подняться и дружески хлопнул его по плечу. Они расхохотались, точно старые приятели.

Таким и был настоящий Лиам. Он отпускал шуточки по поводу того, что Зу заводит друзей где и когда угодно, но сам был точно таким же. Зато мы с Толстяком держались каждый сам по себе, опасаясь замочить ножки в океане. Возможно, это была привычка – привычка к одиночеству. А может, наступила пора пересмотреть взгляды.

На следующее утро, в девять часов двадцать одну минуту, я стояла у двери офиса Клэнси. Моя рука уже поднялась, чтобы постучать, но замерла вовсе не из-за волнения (хотя живот крутило как никогда). За закрытой дверью шел разговор.

– …уверена, нам хватит людей. Даже если послать столько, сколько нужно, охрана лагеря не пострадает. – Говорила девочка. Голос мягкий, но не слащавый. Должно быть, Оливия, раз речь зашла об охране.

– Понял тебя, Лив, но мы не можем упустить такую возможность, – ответил Клэнси. – У нас заканчиваются медикаменты, а «Леда корпорейшн» изменила маршруты перевозок.

– Опять собираешься уехать? – настойчиво продолжала Оливия. – Хочешь собрать информацию о перемещениях товаров?

– Почему ты спрашиваешь?

– Просто… ты уже практически год никуда не ездил, – сказала Оливия. – Хотя это давно пора сделать. Знаю, мы не испытываем недостатка в ресурсах, но если бы ты встретился со своим источником…

– Нет, – отрезал Клэнси. – Я больше не могу выезжать из лагеря. Это небезопасно.

Скрипнула половица.

– Что-то попало на сканер СПП? – спросил хриплый голос Хэйса.

– Они уже слышали о фруктовом набеге, – сказал Клэнси. – Трудно было такое пропустить. Учитывая, как вы изуродовали водителя.

– Почему ты говоришь в таком тоне?

– Потому что вы должны были просто оставить его на месте, выполняя приказ. Вы заявляете, будто хотите популяризировать наш символ, но неужели трудно было нарисовать его на фургоне?

– Считаешь, это как-то повлияет на нашу репутацию? – раздраженно спросила Оливия.