– Нет, разумеется, нет, – заверила его Мифани. – Во всяком случае пока. Доктор Крисп хотел срочно прилететь тебя допрашивать. Он так и не простил тебе тот раз, когда ты пытался его задушить. И он чувствует, что твоя уникальная физиология станет для него просто чудесным вызовом. Но он все еще нужен нам в Америке. Да и в любом случае у нас здесь тоже неплохой выбор людей, которые умеют проводить пытки.

– Пытки? – усмехнулся Гештальт. – Ты понимаешь, что я могу просто бросить это тело и все? Могу просто уйти из него и перейти в другое.

– О да, понимаю. Ты ведь совсем недавно уже так освободился, да? Когда ни в одном из четырех тел не было мозга? Пусть это и не была такая уж неожиданность, – снисходительно добавила Мифани.

– Так зачем ты пришла? – спросил Гештальт.

– Я хотела узнать, нет ли у тебя желания сообщить мне что-нибудь добровольно, – сказала Мифани.

– Шутишь, что ли? – воскликнуло тело. – Если я не скажу тебе ничего под пытками, то зачем мне говорить что-либо добровольно?

– Есть вещи и похуже пыток, – заметила Мифани, едва заметно улыбаясь. Она размышляла над этим всю дорогу из Лондона и сама поражалась собственной находчивости. – Да, может, у тебя и четыре тела, но я совершенно уверена, что ты эмоционально привязан к каждому из них. Так что выбирай: либо ты по своей воле отвечаешь на мои вопросы, либо по своей воле отрезаешь себе руки и ноги.

Гештальт пристально смотрел на нее.

– У тебя же никогда не было меньше четырех тел одновременно, верно? Так что бьюсь об заклад, это сорвет тебе крышу. Но как минимум двое из вас пока невредимы. – Она сделала паузу, усиливая драматический эффект. – Так тебе понравится оказаться в теле, лишенном глаз, ушей, рук и ног? Конечно, при всем процессе ты не поприсутствуешь и не почувствуешь боль – поэтому технически это не будет пыткой, – но я не сомневаюсь: само осознание того, что мы жестоко обращаемся с твоим телом, заставит тебя страдать. Пусть это будет только одно тело из многих, но оно все-таки твое. Нам не придется калечить оба. Может, даже получится устроить так, чтобы ты сам наблюдал за процессом. Сам видел, как уродуется твое тело.

– Ты не посмеешь! – вскричал Гештальт. – Дотронься до меня, и я тебя убью!

– Я тебя убью раньше, – холодно заверила Мифани. – Даже два раза, если захочу.

– Я тебя ненавижу! Ненавижу! – стало вопить тело, но Мифани мысленно коснулась его и заставила замолчать.

– Помолчи-ка минутку, – сказала она. На мгновение она забеспокоилась, что Гештальт уйдет, не в силах терпеть ее манипуляции, но голубые глаза продолжали свирепо на нее смотреть. – Так, давай подумаем. – Она со значением поджала губы. – Мне вот интересно, сколько же человек вовлечено в твой маленький мятеж. Я знаю, это были не только служащие с того приема. Все-таки я в тот день имела удовольствие повидаться с мистером Гоблетом. Так почему бы тебе не рассказать мне больше о твой операции в Бате? – Мифани отпустила губы Гештальта и получила в награду поток брани.