Он: Простите, я не понял, кажется, связь прерывается…

Я (крича): Нет, не прерывается! Вы просто говорите так, чтобы…

(Звонок обрывается.)

Мне удалось заработать репутацию человека, который знает все на свете благодаря простой особенности – отсутствию социальной жизни. Но мир, в котором мы живем, странен настолько, что описания «гречанка возрастом несколько тысяч лет» недостаточно, чтобы идентифицировать определенного человека. Мне оно ни о чем не говорило, поэтому я попросила Ингрид связаться с секретарем Габбинса, которая знала и имя этой женщины, и время ее прибытия в Хитроу. Выяснилось, что до него оставалось полчаса. К счастью, у нас работают великолепные помощники, и менее чем через десять минут эти две женщины сумели надыбать два лимузина, неприметного вида водителей, план развлечений на весь день и моего неуклюжего шотландского сумоиста в качестве почетного караула.

– Ингрид, кто эта женщина? – спросила я, когда наша машина тащилась сквозь трафик. Мы сидели бок о бок, и Ингрид могла показывать мне бумаги; Энтони сидел напротив, вынужденный подрабатывать пюпитром для длинной полосы бумаги, иллюстрировавшей основные вехи жизни гречанки. Причем я сидела против движения (отчего меня укачивало), и Ингрид разложила у меня на коленях документы.