Лиам закрыл глаза, его дыхание было свободным и глубоким. Время от времени лучи фар проезжающего мимо редкого грузовика озаряли окно, к которому прислонился парень, освещая его золотистые волосы. В эти бесценные секунды я не видела порезов и синяков на его лице. Даже темных кругов под глазами.

«Битлз» по радио уступили место мягким переливам «Флитвуд Мэк», которые, наконец, перетекли в жизнерадостные рифы «Разве не было бы здорово» «Бич-Бойз».

До этого мгновения я, кажется, действительно не осознавала, что это конец. Что через несколько километров, часов я выйду из машины и в последний раз захлопну за собой дверь.

Было неимоверно трудно расставаться раньше, а теперь… это. Возможно, это мое наказание за все грехи – застрять в мире, где я должна оставлять их снова, и снова, и снова, пока сердце не разобьется окончательно.

Плакать не было неловко или стыдно. Лучше покончить с этим сейчас, пока остальные спят, а Вайда сосредоточилась на темной дороге. Я позволила себе – один раз – глубоко погрузиться в боль, и все думала и думала, почему это случилось со мной – со всеми нами, – пока очертания флешки не врезались в ладонь.

По крайней мере теперь, надеюсь, мы узнаем, кто… что… было в ответе. Корень зла, из-за которого случился весь этот бардак. Не все же винить себя.

Песня никак не заканчивалась. Все играла – дурацкие, бодрые голоса и гитарные переборы, – обещая будущее, которому никогда не стать моим.

Поначалу прикосновение было таким нерешительным, что я подумала: парень просто пошевелился во сне. Рука Лиама легла на сиденье рядом с моей, пальцы медленно – один за другим – нежно и застенчиво переплелись с моими. Я закусила губу, позволив его теплой, загрубевшей коже поглотить мою.

Его глаза были по-прежнему закрыты, даже когда Лиам с трудом сглотнул. Что тут теперь скажешь. Наши переплетенные руки поднялись, когда он уложил их себе на грудь, и остались там, пока мы ехали через песню, горы, города. До конца.

Пуэбло – «ДОМ ГЕРОЕВ!» или «СТАЛЬНОЙ ГОРОД ЗАПАДА», и это уже зависело от вас: какому из знаков поверить, – был близок к запустению, но недостаточно пуст, чтобы я перестала дергаться, пока мы проезжали вдоль линии мигающих фонарей и мимо опустевших автосалонов. Место выглядело, как, собственно, и все, что нам до сих пор попадалось на глаза: горы, поднимавшиеся со всех сторон, засушливый пейзаж. Я всегда представляла этот штат одной огромной горой, густо покрытой сетью горнолыжных спусков и ковром из присыпанных снегом вечнозеленых растений. Снег действительно был: покрывал далекие Скалистые горы, но при дневном свете выяснилось, что здесь нет ни деревьев, ни цветов. Жизнь в местах вроде этого казалась неестественной.