– Она нас не боится. Она людей не боится. А ведь здесь людей нет.

– Может, случайно забрела, – предположил напарник.

– Твари на север не ходят. Только на юг. Где еда, где потеплее. Инстинкт самосохранения их гонит поближе к людям. Что-то здесь не так.

Пес абсолютно добродушно покрутил головой и потрусил назад, виляя хвостом.

– Жирный, я таких особей даже на Болотах не встречал! – прогудел Газон. – Их тут будто на убой кормят.

– Кормят, – повторил Митяй. – Если кормят, значит, есть кому.

– Думаешь, неподалеку лагерь?

– Да. Теперь я в этом уверен. Значит, Овечкин и правда к своим шел. На север.

– Сколько здесь может быть людей?

– Не знаю. Но они здесь есть. Должны, сука, быть.

– Если их еще не эвакуировали… блин, да чем же так воняет-то?

И за следующим поворотом он получил ответ на свой вопрос.

Труба совершила несколько плавных изгибов и закончилась. Зловоние усилилось. Выйдя наружу, бродяги оказались на дне оврага.

Огромный котлован, тянущийся вперед. И всюду лежали люди.

Большинство из них были одеты в сталкерские куртки, но встречались и военные. Здесь было не меньше двух десятков. Некоторые из них были обглоданы и растерзаны до неузнаваемости.

– Какого черта, – сказал в спину Газон. – Что здесь творится?

Митяй был не в силах ответить ему. Он стоял в полном ступоре, не произнося ни слова.

Газон отступил назад, прикрывая рот ладонями. Митяй пошатнулся. От жуткого зловония сталкеру стало плохо, и его вырвало желчью.

– Митяй, пошли отсюда, – попросил позади напарник.

Бродяга отвернулся и сосчитал до десяти. Он отказывался верить в увиденное.