— Да забей на нее. Твоя рука, ты можешь умереть.

Артём схватил Дениску за куртку, подтянул к себе.

— Послушай меня. За правду надо стоять! Это цель, чертова главная идея. Только свернешь с нее, и все, назад пути не будет. Превратишься в дерьмо.

— И толку?! — заорал Дениска сквозь слезы. — Все равно все будут врать.

Артём отпустил его и спокойно произнес:

— Будут.

— Тогда какой смысл, если ничего не изменится?

— Главное, изменишься ты.

* * *

Сагал понимал, что идет в ловушку, но о том, чтобы повернуть назад, не могло быть и речи. Когда из темноты на него набросились, повалили на землю, скрутили, он, как бы глупо это ни звучало, вздохнул с облегчением.

Его приволокли в овраг, укрытый со всех сторон заснеженными стенами с плотной растительностью. Должно быть, именно отсюда «пришельцы» координировали посадку НЛО и здесь же ожидали своего выхода на сцену для финального представления.

Сами пришельцы выглядели смехотворно нелепо: черные облегающие костюмы, поролоновые вставки в конечности, на головах картофелеобразные маски из крашеного картона. Гуманоиды напоминали персонажей детского театра.

— Бьюсь об заклад, ты думаешь, каким же был дураком, — Комаров выглядел уставшим, но довольным собой.

Стас стоял позади него, держа в руке ту самую камеру с дерева, внутри которой хранилось историческое видео первого контакта человека и НЛО. А точнее, продуманного до мелочей спектакля, в котором каждый участник волей-неволей блестяще сыграл свою роль.

— Все гениальное просто, — сказал Сагал. — Выбрать из поп-культуры самые заезженные штампы про инопланетян: летающая тарелка, похищения людей, геоглифы, гуманоиды. Потом обложить ими реальное физическое явление, которому еще нет объяснения, и тогда в воображении пораженного зрителя все перечисленное станет неотделимым друг от друга.

Комарову польстило, что Сагал обо всем догадался сам.

— Так устроены люди, воспринимают мир эмоциями и до последнего ленятся включать мышление, — заговорил уфолог. — Почему, по-твоему, люди перестали интересоваться вашей наукой? Потому что она больше не показывает чудес. Современные ученые копошатся в формулах, следят за потоком цифр на мониторах — скука смертная. Нет больше красочных опытов с электричеством, врывающихся мензурок с голубым дымком. Поэтому вы и проиграли битву за умы. Информация, идея, мысль — такие же товары, как и конфеты на прилавке. Охотнее купят то, что в красивой упаковке, хотя в этом и нет практического смысла. Через секунду обертку все равно выбросят в мусор. Многие годы я пытался говорить с людьми на своем языке, но в итоге понял, что путь к массовому сознанию лежит через привитые культурой ассоциации, а все, что выбивается, обречено на забвение и непонимание.