Тати смаргивает слезы и смотрит на них обоих.

— Вы… вы знаете?

Ивонна подходит, садится напротив нее и тяжело вздыхает.

— Да, дорогая. Как и многие, многие другие.

— Но… Как вы это делаете? — спрашивает Тати, шмыгая носом. — Как же вы просто… продолжаете жить?

— Мы можем попытаться тебе показать, — говорит Сигруд. Он встает и подходит к ней. — Но сперва, Тати, нам надо уехать. И побыстрей.

Он протягивает ей руку. Она секунду медлит, а потом дает руку в ответ.

* * *

Ивонна открывает кофр, показывает Сигруду, куда цеплять вешалки для одежды, в какие ящички складывать обувь.

— Выглядит нормальным, да?

— Ну… да.

— Но… — Она тянется к спинке, что-то там расстегивает — и спинка целиком открывается, демонстрируя тайное отделение, явно предназначенное для оружия. — Видишь? Вот как все устроено. Тут помещаются два винташа в разобранном виде, может, еще дробовик и, наверное, три-четыре пистолета. Их надо закрепить вот этими ремнями, чтобы не дребезжали…

Сигруд кивает, впечатленный.

— Иногда ты заставляешь меня терять дар речи, Ивонна Стройкова. Ты как будто готовилась к вторжению врага.

— О, а случившееся в Вуртьястане разве не было вторжением? Когда все эти божественные солдаты едва не высадились, чтобы порешить всех на берегу?

— Справедливо. — Он указывает на два крепления в дальней части кофра. — А это для чего? Лезвия? Рапиры?

— Да. — Ивонна шмыгает носом. — Ты разве не знал, что я на самом деле гораздо лучше управляюсь с мечом, чем с огнестрельным оружием? Фехтование — давний почетный вид досуга для мирградских дам. Мать муштровала меня довольно безжалостно. Но, как и все мирградское, это искусство безнадежно устарело. Нынче лишь дурак отправится на бой с мечом.

Она обходит кровать, направляясь к комоду. Спальня Ивонны Стройковой, как и сама Ивонна, проста, пуста и экономна, в ней лишь необходимое. Сигруд постоянно забывает, что находится в одной комнате с самой богатой женщиной Континента.

— Я бы взяла в Мирград и пушку, будь она неладна, — говорит Ивонна, открывая ящики и вытаскивая одежду. — У меня там дом, но я им не пользуюсь. Он принадлежал Во, как и четверть проклятого города. Находиться в тех стенах для меня невыносимо. Но, кажется, придется потерпеть.

— Я слышал, город изменился.