Поэтому, если вы ясно дадите понять, что сервис в «Интуристе» ничтожен по сравнению с западными стандартами, у русского может возникнуть желание вас уязвить, но гораздо более вероятно, что он попытается сохранить лицо и приблизиться к этим стандартам. Добавлю только, что это связано с социалистическим «равенством» – еще одним примером коммунистической семантики, – потому что в этом эгалитарном раю равенства нет. Вы нигде не найдете ничего похожего на непринужденное равенство между американским таксистом и его пассажиром. В СССР вы или наверху, или внизу – но никогда не равны.

Американец в эту схему не укладывается. Некоторые советские граждане реагируют тем, что ставят себя в подчиненное по отношению к туристу положение: подметающие улицы бабули торопливо уступают дорогу, водители такси бегут открывать дверцу, портье, официантки и другой персонал проявляют такое раболепие, к какому мы не привыкли. Но работник «Интуриста», оставшись наедине с иностранцем, никак не может выбрать позицию. Подчиненный он или начальник? Надо выбрать одно из двух. Обычно происходит нечто вроде быстрой пробы сил, затем немедленно принимается та или иная роль в зависимости от реакции туриста. В Киеве, например, нас встретил гид, назвавшийся «Саша». Я спросил, как его фамилия; он высокомерно заявил, что мне ее знать необязательно.

К тому времени мы пробыли в СССР уже несколько недель, и я больше не мог терпеть это высокомерие; я резко заявил, что его фамилия меня не интересует и что спросил я из вежливости, практикуемой во всех цивилизованных странах, но если в его стране приличные манеры не приняты, то пусть он о моем вопросе забудет!

Американец или любой человек из свободного мира ответил бы мне резкостью или ледяным молчанием, он же не сделал ни того ни другого и начал лебезить. Расставаясь с нами возле отеля, он словообильно благодарил нас за то, что мы оказались настолько добры, что согласились с ним разговаривать. Во всем его поведении сквозила раболепная услужливость.

Раболепство нравится мне не более, чем любому американцу, но если кто-то должен быть унижен, то пусть этим субъектом буду не я. Надеюсь, не вы тоже. Имея дело с людьми из «Интуриста», вы нередко будете попадать в ситуации, когда одному из спорящих придется проявить характер. А многие из них орешки покрепче того гида. Такая ситуация становится столкновением силы воли, и очень часто вежливого упрямства бывает недостаточно, чтобы заставить их уважать ваш контракт. В таком случае необходимо моделировать свое поведение по худшему образцу гневного припадка – вам доводилось его видеть во время выступлений Хрущева по телевидению; такое они поймут. В СССР так себя ведет только начальник, и вы, следовательно, должны заслужить сервис на уровне Красной Ковровой Дорожки. Функционеры «Интуриста» знают, что вы всего лишь простой американский турист, которого следует вгонять в отчаяние и подвергать издевательствам, но вдолбленные рефлексы обходят сознание, а весь жизненный опыт велит ему пресмыкаться перед представителем правящего класса… которым вы должны стать, пусть даже сознание подсказывает ему, что вы таковым не являетесь.