– Не знаю. Что-то в аллее.

– Судя по звукам, ничего хорошего.

Крики стихли, но сменились хором стенаний.

– Куда ты идешь? – спросил Ройс, когда Адриан стал проталкиваться вперед.

– Посмотреть, что случилось.

– Что бы это ни было, там полно людей. А крики и плач никогда не предвещают удачи. Я бы туда не совался.

– Конечно, ты бы не совался.

Нехватку умения ловко лавировать в людском потоке Адриан полностью компенсировал способностью пробиваться сквозь плотную толпу. Люди освобождали дорогу человеку его комплекции. А тех, кто не уступал, он мог подвинуть. Сопротивление мягкому напору мгновенно ослабло при виде мечей. Горожане не носили оружия. Большинство не могло себе его позволить, да и не нуждалось в нем. Фермеры, купцы и торговцы редко сталкивались с насилием, разве что в пьяной драке. Их жизнь представляла собой бесконечное повторение: если они держались своего места и возделывали свою делянку, то с ними не случалось ничего неожиданного. Иное дело – солдаты. Человек с мастерком и корытом укладывал кирпичи; человек с мечом укладывал людей; человек с тремя мечами… от такого следовало держаться подальше. И потому Адриан шел вперед, пока не добрался до входа в аллею. Здесь все хотели узнать причину шума, однако никто не стремился подходить ближе. Довольствуясь взглядами издалека, зеваки оставили проход открытым.

Столь плотно населенному городу, как Рошель, требовалось избавляться от отходов. В богатых районах мусор сбрасывали в реку Роше, а та несла его в залив и Гоблиново море. Бедные кварталы вроде Нового Гур Эма складывали мусор за домами в переулках. Поэтому в конце аллеи возвышалась огромная мусорная куча. Сломанные ящики, рваная одежда, гниющие продукты, экскременты животных и кости были свалены в груду, но здесь возле нее стояли на коленях несколько женщин. Рядом мужчины потрясенно смотрели на какой-то грязный предмет, который извлекали из кучи.

По большей части это и была грязь. Горка отходов выросла рядом с тем местом, где кто-то копал. Люди. Адриан знал, что даже обеспеченные мужчины и женщины иногда потехи ради искали сокровища в мусорных кучах. Ходили слухи о тех, кто наткнулся на золотые сережки или забытый мешок серебра, однако лучшей находкой, по достоверным сведениям Адриана, был рваный кожаный пояс, достаточно длинный, чтобы переделать для более худого человека. Но на сей раз кто-то явно обнаружил совсем не то, что искал. Никому не хочется поднять выброшенную туфлю – и обнаружить в ней ногу.

Женщины рыдали над телом ребенка. Маленькая девочка, не старше шести или семи лет, была мертва. Адриан знал, как выглядят мертвецы. Он видел множество полей боя после сражения и понимал, что ребенок погиб лишь несколько часов назад. Но тут речь шла не только о смерти.