Когда они наконец вновь заняли места в рубках, почувствовался легкий толчок. Земля. Затем ритм работы винтов вновь стал натужным. Они набрали максимальные обороты, прижимая судно к земле, чтобы оно не взмыло ввысь, начав терять груз в виде бронеходов.

Едва последняя машина оказалась внизу, как звук работы винтов стал куда тише, а дирижабль устремился ввысь. Да резво так. Никакому самолету не снилось. Хм. А еще начал движение вперед, даже слегка задрал нос. Торопится капитан перемахнуть через линию фронта, до которой порядка тридцати километров. Да еще нужно и подальше в тыл забраться. Впрочем, ерунда все это. Перестраховался капитан. Потому как есть ведь еще и балласт, сбросив который он получит дополнительную фору.

Оставшись в одиночестве, бронеходчики поспешили вооружиться гвоздодерами и начали срывать крепления поддонов. Не все разом. Четыре машины первого отделения замерли в охранении. Все же вражеская территория. Дело спорилось. Слышались шуточки и прибаутки. Парни демонстрировали неподдельную радость по поводу вновь обретенной под ногами земной тверди. Плевать, что землица вражеская. То дело привычное, и тут уж многое зависит от них самих.

– Братцы. Я, как и вы, понятия не имею, зачем нас сюда отправили. Но там, в замке, наши товарищи ведут неравный бой. И помочь им можем только мы. А русские своих не бросают.

Григорий повел взглядом по короткому строю бойцов. И не важно, что там сейчас замерли еще и кабардинец, два украинца, грек и грузин. Это сейчас не имеет ровным счетом никакого значения. Потому как у всех у них одна родина, и для большинства «цивилизованных» стран они одним миром мазаны.

С координатами и маршрутом Григорий определился, еще когда личный состав избавлялся от поддонов. Поэтому оставалось только назначить передовой дозор, обозначить маршрут и выдвигаться. Причем выжимая из машин и соответственно из себя все, на что они были способны. Если Азаров верно определил координаты, то до замка им предстояло отмахать порядка тринадцати километров.

Все же приятно, что в Австрии дела с дорогами обстояли на хорошем уровне. Достаточно было выйти на трассу, дойти до первого указателя, и дальше дело пошло как по маслу. С одной стороны, оставалось только следовать по хорошо различимой в ночи серой ленте. С другой – можно было развить максимальную скорость в двадцать километров.

Плохо лишь то, что при этом бежать приходилось и самим пилотам. Пусть для них это была по сути пробежка трусцой. Но все своими ногами и только так. Поэтому бег приходилось перемежать с пешим шагом. А еще все удивлялись, отчего это бронеходчики каждое утро бегали пятикилометровые кроссы, делая перерыв только в воскресенье. А на такой вот случай и тренировались.