— Как впечатления? — спросила Яна.

Я пожал плечами.

— Честно говоря, ожидал чего-то более…технологичного, что ли. А так…у Кавуа склад как склад, у Мелеха на столе компьютер, конечно, новый, но у нас в ГУВД есть такой же.

Яна вздохнула.

— Вроде бы, все знаешь теперь, Адамов, да только мало что понимаешь. Ты увидел ровно то, что смог — не глазами, сознанием. Твой мозг так интерпретировал сигналы от органов чувств в соответствии с имеющимся изобразительным арсеналом и опытом. Если бы ты жил лет триста назад, например, то скорее всего база Кавуа представилась бы тебе подземельем с коваными сундуками и факелами на стенах, а операторский пункт Мелеха выглядел бы как алхимическая лаборатория, с ретортами, колбами и сушеными крокодилами. А тысячу лет назад, скажем, в Персии, Кавуа был бы хранителем заколдованной пещеры сокровищ, а Мелех — джинном из лампы. А если ты снова окажешься в масах лет через тридцать, то по складу у Кавуа будут кататься роботы с фотоэлементами вместо глаз, а Мелех будет управлять Сферой силой мысли…Если, конечно, через тридцать лет тут вообще еще что-то останется.

Сзади раздался храп. Припозднившийся выпивоха завалился на бок, скрючившись на сидении, и отбыл в обитель блаженного забытья. Серая штанина задралась, оголив бледную до синевы безволосую голень. Я почувствовал, что завидую.

— Что собираетесь делать, когда перейдете границу?

— У меня будут сутки на то, чтобы подготовить все документы и вылететь куда-нибудь, где никто и искать не станет.

— И шеды?..

— Года два — три придется, конечно, соблюдать меры предосторожности. А потом…знаешь, мир меняется быстро, а наука развивается еще быстрее. Есть основания полагать, что через некоторое время острота вопроса исчезнет. То, что происходит сейчас, не единственное и не самое важное событие на Полигоне. Считай это боем местного значения, пусть и за ключевую на сегодняшний день высоту.

Поздним вечером перекресток улиц Минеральной и Арсенальной, где завершал свой путь троллейбус 8-го маршрута, гостеприимностью не отличался: темнота, рваные острые тени промышленных корпусов, заборов, угрюмых домов и гаражей. Одинокий фонарь на обочине выглядел испуганным и наклонился, словно готовясь бежать. Где-то хрипло орали, издалека отвечали хищным заливистым свистом. Ностальгические воспоминания о нравах Выборгской стороны смешались во мне с сожалением об оставленном на работе табельном ПМ. Оставалось надеяться, что новое поколение шпаны унаследовало от своих предков благородное правило, согласно которому не следовало атаковать того, кто шел с девушкой; но, во-первых, правило это распространялось обычно только на местных, а во-вторых, наступившие времена не благоприятствовали сохранению добрых традиций.