И только потом Вернон увидел самого колдуна.

Он лежал навзничь, руки его покоились слева и справа от чаши, ладонями вверх, глаза были широко открыты. Именно от его груди, от бежевой с черными вставками мантии, и тянулась к небу такая нестрашная в самой нижней своей части черная воронка колдовской бури…

Внизу торопливо, почти в панике, отходили к воротам выжившие моравцы, за ними следом ровной линией шли наколдованные огненные твари.

Вернону не нужно было объяснять, что это может значить. Он с первого взгляда понял: с этой напастью вряд ли справятся все маги армии, если даже объединят силы…

Разведчик облизнул вмиг пересохшие губы, удобнее перехватил меч и шагнул к магу. Тот его не видел. Черные его глаза смотрели в смертоносную тучу, как в небо.

Вернон выдохнул и изо всех немалых сил вогнал меч в грудь лежащего под тучей колдуна…

Глава 15

Глава 15

Потоки воды упирались в камни с такой яростью, словно и впрямь собирались их разрушить. Гроза притиснулась к горе черным облаком, и молнии скатывались по склону вниз, а раскаты грома будили камнепады.

Крохотная пещерка, в которой укрылись солдаты Муреша, служила скорей всего в далеком прошлом подвалом какого-то циклопического строения: пол был выложен огромными каменными блоками, к потолку в некоторых местах тянулись мраморные опоры. Все, конечно, завалено битым камнем. И все же следы человеческой, или, верней сказать, разумной, деятельности были очевидны. Шлифованные срезы камней. Осколки, покрытые вязью то ли причудливой резьбы, то ли незнакомых письмен…

Темно, влажно, страшно.

Но меньше всего Бела в тот момент думала об этом. В глубине пещеры было сыро – вода снаружи легко попадала туда, собиралась множеством тонких ручьев, чтобы затем исчезнуть под каменными завалами в нижней ее части.

Белала сидела, скрючившись, так чтобы не касаться никого из мурешцев, и крепко прижимала к себе хныкающего и вздрагивающего при каждом новом громовом раскате мальчика.

Так продолжалось долго. Наверное, больше часа. Но точно отследить время возможности не было.

Жосан заснул, его храп изредка перекрывал даже шум ливня. Сыч сначала пихал его локтем, потом перестал. Переместился куда-то вглубь, принялся там возиться.

Моргаш шептал тексты из доктрины, иногда сбиваясь и замолкая надолго. Он был, видимо, из семьи, в которой служению богам придавалось большое значение.

Мастер Чордаш, который меньше всего на свете любил ждать, засветил магический огонь, пещерка сразу стала еще теснее. Там, где ковырял камни Сыч, раздался стук вывороченного и упавшего валуна, а затем тихий плеск. Сыч азартно сказал: