Родинки и прочие особые приметы, вроде шрамиков – пятен – полосок?

Так перчатки же!

Ирина осталась неузнанной, что ее радовало. А вот девчонок предположительно опознали. И жаждали приехать на место, познакомиться поближе и с оператором, и с постановщиком…

Особенно с режиссером спектакля.

Объявили бы по городу план «Перехват» – да кого хватать?

Нет, неясно…

Так что просто зарегистрировали посылочку в дежурной части и оповестили начальство. У Ивана Петровича подозрения, конечно, были, но Ирину он к себе не позвал. Ни к чему. Вместо этого погрозил ей пальцем и пообещал, что если еще раз!

Она!

Не уследит за наглой птичьей тварью!

Перья он из них обоих повыщипывает! И – подушку набьет!

Попугай Кант понял, что речь идет о нем, слетел с люстры – и уселся на спинку кресла. Прямо перед носом начальства.

– Кант хороший!

– Да неужели?

– Кант умничка!

– Незаметно!

– Кант философию знает!

– Да неужели? – против воли втянулся в диалог Иван Петрович.

– Кант знает! Философия – это когда ты любишь мудрость, которая возлюбляет тебя.

Иван Петрович фыркнул.

– Инициатива любит инициатора. А мудрость – мудреца.