Это как трубочку для капельницы подключить к пожарному гидранту. Если не порвется, то растянется до предела. А каналы раскрывать – это больно.

Так что Ирина ушла в глубокий обморок.

Кирилл как-то умудрился подползти к ней и пытался привести девушку в чувство.

Ругался он при этом так, что даже некромантка заслушалась. Какие словосочетания! И ведь не повторяется ни разу! Песня!

Маргарита пыталась привести в чувство своего отца. Вместо нашатыря она пользовалась слезами и соплями, так что эффекта было – ноль.

Девчонки, приготовленные для жертвоприношений, дружно ревели. То ли дошло, чего они избежали, то ли перепугались, то ли…

Визгу все равно было много.

Дети тоже ревели.

Хотя – нет. Это называется иначе. Когда ребенок плачет – и параллельно орет, как ишак, которого тянут что есть дури за хвост. Как-то детям это удается, видимо, у них есть автономная система для плача – и вторая для визга.

Вот, когда двадцать детей дружно этим занимаются, нервы начинают сдавать у кого угодно.

Самыми тихими были трупы. Они лежали и никуда им больше не надо было.

Олег Антонович вылетел на поляну, оценил обстановку, присвистнул – и принялся распоряжаться. Не зря ведь он дорос до генерала!

– Крутько, Петров – заняться девицами. Семен – вызови подкрепление, «скорую помощь», и посмотри, что там с парочкой в пентаграмме. Гена, Роман – постарайтесь привести в чувство детей, как-то успокоить, пересчитать, переписать… Зеленый, посмотри, что тут за трупы, и начинай процедуру. Нам тут еще долго плясать…

Вот в этом никто и не сомневался.

* * *

Прошло не меньше двух часов, прежде чем все устаканилось. Или хотя бы пришло в равновесие.

Ирину в чувство привести так и не удалось. Эмма Марковна потихоньку «прощупала» ее ауру, но ничего опасного не нашла.

Резкое усиление – да. Прокачка каналов – да.

Надо полагать, когда Ирина очнется, ее ждет большой сюрприз. И не особо приятный.

Взгляд бога – он такой… обязывающий.