Он повернулся ко мне боком, как бы обозначая, что уже уходит. Я услышал, как он пробормотал себе под нос:

— Блин, Антошин, надо тебе научиться изрекать нормальные невнятные пророчества, а то ведь никакого почтения!

И исчез. В смысле, все вокруг исчезло, и я вновь оказался в допросной комнате. Один. С больной головой и окончательно запутавшимися мыслями.

— Игорь, значит, — буркнул я, подходя к двери. — Последствия, значит. Камень мы с ним с горы столкнули. Ну-ну.

Меня еще сильно колотило после этого диалога. Пришлось потратить пару минут на дыхательную технику «семь-три-восемь», которую, к слову, я выловил из практик троянцев. Нашел в бумагах, когда отправлял дела в архив. И пусть все эти вещи не имели никакого отношения к лечению, но успокаиваться помогали. Вдох на семь секунд, задержать дыхание на три, медленный выдох на восемь. Тут, даже если очень заведешься, остынешь.

Только когда меня отпустило, я начал стучать в дверь, зовя коллег. Открыл мне Ноб. Так быстро, будто стоял за порогом и только того и ждал. Лицо у него было хмурым и смущенным одновременно. Так и бывает, когда ты сохраняешь верность своей начальнице и одновременно охраняешь комнату с запертым там коллегой. Возможно, бывшим.

— Чего там, Амалайя ацтека колет уже?

— Отложили. Тебя ждем, — отозвался гном и тут же уточнил, чтобы я, не дай боги, не подумал, что дело во мне. — И Годро паршиво себя чувствует.

— Ясно, — я помялся, как перед прыжком в холодную воду, но потом решительно закончил. — Ну что, тогда зови всех сюда, говорить будем.

— Нашли посыльного, — пробурчал Ноб, но все же отправился собирать Секцию.

Лучше места для разговора, чем допросная, во всем полицейском управлении Феодосии не было. Ноб только камеры отключил, да глушилки от прослушки поставил. Места разве что было маловато, большинству — то есть всем, кроме эльфки и Кэйтлин — пришлось стоять.

— В общем, такие дела, народ, — начал я. — То, что на дороге случилось, как вы понимаете, никакая не случайность. Кое-что произошло, но черти меня раздери, если я понимаю, что именно.

Вот так многозначительно начав, я рассказал коллегам все, что узнал. Включая вторую встречу с человеком, который назвался Игорем. Ее я воспроизвел слово в слово, не зная, насколько это может быть важно. После того, как закончил, некоторое время все молчали. Только Шар’Амалайя с Годрохом переглядывались — то ли понимали, о чем речь шла, то ли искали ответа друг у друга и не находили.

— Он из моего мира! — заявила Кэйтлин, первой нарушив тягостное молчание. — Точно из моего! У него там и Англия есть, и «Пятый элемент» снимали.