Они прибыли в Лондон этой ночью с целью собрать сведения об идеях – загадочной опасности, таившейся между страницами мира. Во время разрушения Санктуария идеи поглотили Фурию – Фурию Саламандру Ферфакс, последнего библиоманта из рода Розенкрейцев. А ей только что исполнилось шестнадцать. Она пропала несколько дней назад. Возможно, навсегда.

Однако Изида не хотела смиряться с этой мыслью. Чтобы найти Фурию или получить достоверные сведения о её судьбе, она была готова на всё. Причём времени для этого оставалось всё меньше: через четыре, самое позднее – через пять недель зависимость от Абсолоновой книги окончательно возьмёт над ней верх и погубит её. Уже сейчас Изида ощущала, как недуг высасывает из неё силы и неумолимо отравляет разум. В состоянии помутнения рассудка желание открыть Абсолонову книгу и погрузиться в неё с головой становилось непреодолимым. В моменты, когда Изида была способна мыслить ясно, ей приходилось признать, что она едва может контролировать себя, и ловила себя на том, что бросает злобные взгляды на Дункана, хранившего у себя Абсолонову книгу. Пару раз Изида готова была вырвать у него книгу любой ценой, забыв и о судьбе Фурии, и о мятежниках, и о чувствах, которые к Дункану когда-то питала она сама.

– Давай уже разберёмся с тем, за чем мы пришли, и как можно скорее, – сказала Изида. – Чем быстрее мы отсюда уберёмся, тем лучше.

Дункан кивнул:

– Тогда вперёд!

Они медленно спустились с галереи в купольный зал по узкой лестнице. В своё время учёные со всех уголков земного шара съезжались сюда, чтобы поработать с книгами Британской библиотеки. Давным-давно за одним из пюпитров (которые, как и вся остальная мебель, уже давно были вывезены) Карл Маркс создавал свой «Капитал». При свете дня купол библиотеки представлял собой истинное произведение искусства: кремовые тона, небесно-голубые вставки, золотая лепнина. Сейчас, в сумерках, тени от выпуклых узоров сплетались на потолке, образуя многослойную паутину.

На восточной стороне зала Изида приложила ладони к стене. Всем своим существом она ощущала, что на протяжении полутора веков здесь жили книги, – они стояли на полках, которые, будучи выстроены в единую линию, тянулись на много километров. Оттого, что времена изменились и книги покинули своё обиталище, к горлу подкатывал комок. Любая покинутая библиотека дышала грустью, которая пронизывала балки и перекрытия здания так же, как запах гари сохраняется на пожарище в закоулках здания спустя годы. В этом же зале витали отзвуки большой литературы, её слабое эхо, которое Изида услышала сразу же, оказавшись здесь.