Максимилиану еще ни разу не приходилось сталкиваться с манифестантами, действующими как заправские партизаны. Он всегда имел дело с толпами, которые тупо шли в лоб.

То, что манифестанты, не представляющие ни какую-либо политическую партию, ни самый обычный профсоюз, способны перемещаться компактными группами, премного удивило его и встревожило.

Его не успокаивал даже тот факт, что ни в одном лагере никто не пострадал. Как правило, в подобных столкновениях пострадавших бывает человека по три как с одной, так и с другой стороны. Достается хотя бы тем, кто оступается на бегу или подворачивает ногу. А сейчас, когда восемьсот человек манифестантов вышли против трехсот робовцев, не произошло ни единого несчастного случая.

Оставив одну половину робовцев у входа в лицей, а другую на задворках, Максимилиан позвонил префекту Дюпейрону и обрисовал сложившуюся ситуацию. Префект потребовал, чтобы он захватил лицей, только без шума. Но перед тем ему надлежало проверить, чтобы рядом не оказалось журналистов. Максимилиан заверил его, что пока поблизости нет ни одного представителя прессы.

Успокоившись, префект Дюпейрон попросил сделать все быстро и желательно без насилия, учитывая, что через несколько месяцев президентские выборы и что среди манифестантов наверняка затесались дети из добропорядочных семей города.

Максимилиан собрал свой маленький штаб и сделал то, что, к сожалению, забыл сделать с самого начала, – затребовал план лицея.

– Бросайте через решетку гранаты со слезоточивым газом. Выкурите их оттуда, как лис из норы.

Вскоре у осажденных из глаз брызнули слезы, их одолели приступы кашля – все это не прибавляло сил.

– Надо что-то делать, и поскорей, – тихо высказалась Зое.

Леопольд предложил заделать чем-нибудь решетки, чтобы они пропускали как можно меньше газа. Почему бы не использовать одеяла из спален вместо защитных завес?

Сказано – сделано. Прикрыв носы мокрыми носовыми платками, чтобы не надышаться газом, и защищаясь от гранат крышками от мусорных баков, девчонки из клуба айкидо закрепили на решетках одеяла с помощью проволоки, которую они отыскали в сторожке.

Теперь полицейские уже не могли разглядеть, что происходит на школьном дворе. Максимилиан снова взял в руки мегафон:

– Вы не имеете права занимать данное учреждение. Это общественное здание. Приказываю его освободить, да поживей.

– Никто из нас не двинется с места, мы остаемся, – ответила Жюли.

– Вы нарушаете законность, притом самым грубым образом.

– А вы попробуйте выдворить нас отсюда.

Полицейские коротко посовещались на площади, после чего машины развернулись, а робовцы тем временем рассредоточились по соседним улицам.