— Уборщица? Да я её придушу за такой абзац!

— Хорошо если уборщица, — встрял Ленни. — А представь, что это кто–то вроде Малин, ну помнишь — жопа шириной с танк, губки алые как свежая кровь… Что, не очень в кайф? — захохотал безопасник, когда выходец из бедноты стукнул по столику.

На них начали оглядываться.

— Ленни, — коротко бросил Эрнест, — брось развлекаться.

— Принято, шеф, — качнул головой Ленни. — Извини, я пропустил, что Ганс там говорил последние минуты… две. Минимум.

Ганс–Ове встретил реплику пьяного безопасника спокойно. Пьяные собеседники — первое, с чем детектив начинает сталкиваться регулярно. А если начинает воспринимать всё происходящее на работе слишком близко к сердцу — сам становится таким собеседником. Рассеянным и вечно пьяным. Ганс–Ове не спился. Вопреки всем и всяческим слухам.

А Эрнест А. Н., оперативник с небольшим стажем, искренне надеялся, что пойдёт по его стопам. Стопам злого полустарика–немца, а не отдельных развалин, держащихся на службе в целом и, в частности, оперативном отделе исключительно благодаря старым делам и надежде на передачу опыта молодым.

Не передавали. Но деньги сосали — боги, помогите. Даже хитрые схемы мсье Гаспара так не могли. От них хотя бы возникало ощущение несправедливости.

От подобных мыслей сворачивались кишки в петлю, поэтому Эрнест жестом показал на долив. Старшие в лице юриста и старшего оперативника не возражали. Младший в лице Марва долил. Как обычно, обильно залив стол и свои пальцы резко пахнущей жидкостью. Стряхнув капли высококонцентрированного раствора этанола в воде, А. Н. провозгласил тост:

— За вечную и злую справедливость!

Мужчины опрокинули и вернулись к раздробленному разговору. Ганс–Ове уже третью неделю собирал доказательства банды, продававшей женщин — человеческих половозрелых самок — джосерам. Мерзость с одной стороны и оккультизм с другой. Неизвестно, что было хуже.

Эрнест никак не мог ухватить за хвост один мелкий, но очень уж наглый наркосиндикат. Организаторы ввозили с «гостями» экзотические прекурсоры, самостоятельно их обрабатывали. И выкидывали на рынок большие объемы дешевого товара. Травы очень странного воздействия, «карандаши», старая добрая «пыль» с необычными добавками и, конечно же, «серебрянка». Следы указывали на объем химикатов, примерно равный таковому у трюма небольшого магистрального танкера. Но что удивительно, не реагировали ни «хозяева», ни улица, ни СБ.

Кстати, о последней. Ленни получил ефрейторские лычки и уверенно командовал отделением. Не так давно он выдал ордер на сотую депортацию, то есть, в своём роде, лишился моральной девственности. У него было всё куда проще, чем у остальных присутствующих (ну кроме Марва, так и остающегося на службе вдвоём со своим флогистоном) — патрули, отлов, опознание, выжигание юстиционной метки там, где субъект не сможет срезать без привлечения внимания. Апплодисменты после внесения очередного трупа на базу. Получение заслуженных денежных поощрений. Мрачное пиво по вечерам.