На лице Фокса проступила едва уловимая улыбка.

— Пусть твоё дерево прорастёт сквозь облака, — ответил он.

Фазиль изумился ещё сильнее: откуда человек знает, как правильно отвечать? Ведь для любого луура эта фраза значила: «Я принимаю твою клятву».

*

Времени осталось немного: Ана уже вызвала корабль, он вот-вот прибудет, и они отправятся на Рассвет. Совершат прыжок в двадцать тысяч световых лет на бесконтурном корабле олимпиаров, для которого не важны расстояния и не нужны Врата.

Оставшись наконец в одиночестве, Фокс немедля запустил молекулярную печать новой одежды. Ведь было совершенно неприлично, во-первых, спасать прекрасную принцессу в бесформенном поношенном свитере, во-вторых, посещать серьёзное мероприятие в этих обносках. А в-третьих, старый свитер был для Одиссея дороже почти всего на свете, поэтому он был вынужден оставить его, чтобы сохранить.

Принтер зашелестел нитями, а детектив решительно стащил с себя любимую потёртую кофту, положил на панель управления и сильно, прерывисто вздохнул. Под бесформенным свитером не оказалось другой одежды, и миру предстал обнажённый по пояс Одиссей Фокс. Когда-то его тело было идеальным — генетически улучшенное ещё до рождения, а затем росшее под защитой королевских контуров. Но с тех пор прошло много лет, и он перенёс множество испытаний. В рубке стоял немолодой, уставший и слегка сутулый человек, ощущавший себя голым и незащищённым.

— Инструкции получены, — прошелестел Гамма, такой же бесцветный и нейтральный, как всегда.

— Полное выключение, — приказал Фокс. — Перезагрузка после моего ухода.

Все огоньки в рубке погасли, наступила тишина. Полуобнажённый человек стоял в темноте перед панорамным окном, наедине со звездами, только рядом чернело здоровенное непроницаемое яйцо. Одиссею вдруг стало очень жаль, что космическая птица спит в глубоком стазисе и совершенно не чувствует, что происходит вокруг. Если бы Чернушка очнулась, она бы обняла его на прощание, обвила шею своей длинной гибкой шеей и накрыла крыльями из тьмы. Впрочем, подумал Фокс, так даже лучше.

Он резким, неспокойным движением выдернул из глазницы идеально круглый шар и положил его на старый свитер. Без глаза стало пусто и неуютно — после стольких лет Одиссей так и не привык к односторонней слепоте и пустой глазнице. Как же он привык ориентироваться на помощь навигационного узла сайн, на анализ клубков вероятностей! Без сомнения, подарок сайн был великолепным подспорьем в работе межпланетного сыщика. Фоксу очень хотелось вернуть глаз на место, а может даже плюнуть на всё и никуда не лететь. Но это были предательские мысли: детектив знал, что не может взять глаз с собой. И он не мог бросить Ану на произвол судьбы. Просто… Перед прыжком веры ты всегда сомневаешься в своих крыльях.