— Кто вы?
— Мы — народ Леса. Мы подлинные люди. — «Тот, кто видит» обвел рукой вокруг. — Мы идем воевать. Нас много. Со всеми тебе не справиться.
— Я могу одолеть всех.
— Они — зло! — вождь потряс копьем, и все войны беззвучно отозвались, воздев оружие в воздух. — Они должны умереть. Они нападают на нас и на другой народ. Они воруют детей.
На другой народ? Здесь что — много разных племен?
— Будь с нами. Ты могуч. Ты как большой «лесной человек». Ты — часть Леса. Зачем защищаешь их?
Я знаю, что мое место рядом с вами. Рядом с лесом, который я должен охранять от людей. Но это дети. Я не могу допустить их смерти.
— Если вы их убьете, зло останется. Уже на вас.
— Они — зло, — вождь упрямо помотал головой. — Старик должен умереть.
— Омуранги? — спросил я вслух, на лингала.
«Тот, кто видит» ударил копьем в землю, поднимая в воздух пепел, и яростно зашипел.
Все воины распахнули рты, и воздух наполнился вибрирующим шипением, водоворотом закружившимся над поляной.
— Неживой. Не должно быть. Не остановишь! — вождь поднял копье, целясь мне в грудь. — Мы идем!
«Дикие» одновременно, синхронно вздернули копья и исчезли в джунглях. Через мгновение поляна опустела.
В пыли ворочался носорог. Он нелепо хрюкал и пытался подняться. Я сел рядом, заглянул в маленькие глаза, полные боли. Из раны толчками выплескивалась кровь.
Я прижал ладонь к ране, придавил животное к земле.
Разогрев. Температура правой ладони — 400 градусов по Цельсию.
Носорог взревел от боли и рывком поднялся на ноги. Рана его дымилась, но кровь больше не шла. Он постоял немного, глядя на меня, затем на подгибающихся ногах потрусил в лес.