— Послушай, Кэтрин. Для меня ничего не изменится, возьмешь ты его или нет.

— Я еще слишком молода для такого. Я просто девчонка из Шилда, дочь санника.

— А кем, по–твоему, была я, когда нашла летуна? Я была такой же. В твоей силе и храбрости я убедилась.

— Сегодня я дала слабину.

— Все же ты пошла мостом, хоть и знала, что можешь встретить Гаррета. Я в тебе не сомневаюсь, Кэтрин.

Кэтрин встала.

— А если бы я не потеряла вторую голову… если бы Гаррет меня не поймал… вы бы мне это отдали?

— Я собиралась. Не сегодня, так в следующий раз. Но давай будем справедливыми — Гаррет помог мне решиться.

— Он все еще там, — напомнила Кэтрин.

— Но наверняка думает, что ты не пойдешь обратно через мост, хоть это и будет стоить тебе платы за паром в Ярроу. Он станет спокойно ждать, пока ваши дорожки снова пересекутся.

Кэтрин подобрала пустой мешок и двинулась к двери.

— Верно.

— Увидимся с тобой через месяц. Передавай поклон отцу.

— Передам.

Вдова Грейлинг открыла дверь. Небо на востоке, над Ярроу, потемнело. Скоро покажутся первые звезды, а через час и совсем стемнеет. В небе еще кружили вороны, но они уже ленивее взмахивали крыльями, собираясь на ночлег. Хоть Великая Зима и отступила, вечера были холодны по–прежнему, как будто ночь оставалась последней твердыней, где укрылась от неизбежного поражения зимняя стужа. Кэтрин знала, что успеет замерзнуть задолго до того, как дойдет до калитки у переправы, где собирают дорожную пошлину. Отправляясь в путь, она натянула шляпу и шагнула на разбитую дорогу перед домиком вдовы.

— Ну, Кэтрин, будь осторожна. Остерегайся бренчалок.

— Буду остерегаться, вдова Грейлинг.

Дверь за ней закрылась. Кэтрин услышала, как лег в пазы засов.

Она осталась одна.

Кэтрин стала спускаться по знакомой тропинке от реки. Она и при свете дня была крутовата, а в сумерках становилась скользкой и коварной. Сверху ей виден был Двадцатиарочный мост — светящаяся ниточка поперек темной ленты реки. В гостиницах и домах, стоящих вдоль моста, горели свечи, а вдоль парапета пылали смоляные факелы. Северный конец, где чинили просевшую арку, был еще на свету. Телегу, перегородившую дорогу, убрали, и движение с берега на берег шло обычным порядком. Кэтрин слышала мужские и женские голоса, лающие окрики десятников, вопли пьяных и визг шлюх, равномерное поскрипывание и всплески мельничных колес, вращавшихся под пролетами.