Кампанию продвигал лорд Палмерстон, пытавшийся заключить общее международное соглашение, запрещавшее работорговлю. Достичь этого ему не удалось, и британские дипломаты были вынуждены заключать особые договоры с каждой страной в отдельности. Предполагалось, что офицеры должны знать суть этих договоров. И помнить, что их могут преследовать по закону, если они учинят досмотр или задержат не тот корабль.

В данном случае ситуация была относительно простой. Корабль шел под бразильским флагом, и «Воробей» имел право проверить документы и досмотреть его трюмы. Если бы в результате осмотра выяснилось, что корабль занимается работорговлей, «Воробей» должен был захватить невольничье судно и препроводить его в порт Фритаун в Сьерра–Леоне.

— Вы только посмотрите, как он держится! — воскликнул Эмори.

Бонфорс повернулся к капитану Захарии спиной. И пошел по направлению к трапу с тем же неторопливым спокойствием, с которым появился на борту.

Интересно, горела ли спина Бонфорса? Считал ли он шаги, приближавшие его к минимальной безопасности, которой он достигнет в шлюпке? Миг был поистине волнующим для Эмори — он собственными глазами видел рождение ценностей, которые с детства формировали его характер.

— Ваше временное разрешение составляет шесть часов, — подал голос Хал. — Все координаты стабильны и находятся в норме.

Харрингтон заметил, как в такелаже работоргового судна мелькают руки, незначительно изменяющие положение парусов, и понял, что нос перемещается вправо, чтобы четыре пушки правого борта обратились к «Воробью».

Мистер Уитджой тоже заметил маневр. И уже выкрикивал приказы. Действия судна противника подсказывали: «Воробью» нужно держаться строго против его носа. В дальнейших инструкциях мистер Уитджой не нуждался.

В голове Харрингтона мелькали противоречивые мысли. Бонфорс уже сел в шлюпку и плыл к «Воробью». Корабль противника не мог бы сейчас попасть в лодку из бортовых орудий, но на носу была небольшая пушка — четырехфутовая, которая могла бы потопить шлюпку одним–единственным удачным выстрелом. К тому же невольничьему кораблю благоприятствовал ветер. Оба судна лежали в дрейфе, ветер дул сзади корабля работорговцев, наполняя паруса под углом в двадцать градусов…

По узкой палубе Харрингтон поспешил к носу. Терри и Монтгомери с надеждой смотрели на капитана. Фальконет «Воробья» был заряжен. В бадье тлел фитиль.

— Давайте подождем, пока наш добрый друг мистер Бонфорс взойдет на борт, — сказал Харрингтон.

— А вы не боитесь, что они стрельнут по лодке из носовой пушки? — спросил Монтгомери. И добавил: — Сэр.