И почему это его должно удивлять? Разве не была она всегда первой во всем? Лучшей во всем? Она умнее, сильнее, быстрее его. И удачливее — в «Мьютах и нормалах» ей всегда удается спасительный бросок. Он думал, что нашел наконец что-то, в чем она его не превосходит, умение, которым она не обладает. Что-то такое, что принадлежит лишь ему, что отделяет его от нее и от всех прочих в этом мире… или почти от всех. Но теперь Джек видит, как он ошибся. Он себя обманывал. В этом, как и во всем прочем, Джилли сняла сливки, а ему остался обрат. Вспоминая теперь прошлое, припоминая все проявления своей силы, начиная от волны, он вспоминает и то, что каждый раз при этом присутствовала Джилли. Это она была объектом нападения, и она отвечала инстинктивно. Она — угроза другим участникам той же игры, а не он. Если он выигрывал от тех или иных ее действий, то это из-за их близости, их общей связи, она тащит его у себя в кильватере, и даже не знает об этом. И не хочет знать. Единожды, когда он пытался ей рассказать (сбитый с толку собственной, оказавшейся неверной, интерпретацией), она весь эпизод стерла.

И вдруг он понимает, насколько она опасна. Ее сила — всего лишь половина той, которая должна быть: без умения помнить, что она делает, она никогда не будет знать, что может сделать. Никогда не узнает, какой силой обладает, тем более не научится ею управлять. Ее сила всегда будет действовать по собственному капризу, включаться импульсами желания или страха, проявляться без последствий… без последствий, воспринимаемых Джилли. И он уже испытал — как раз сейчас испытывает — тот ужас, к которому это может привести.

Но она и беспомощна. В своем невежестве, в своем неведении, она — ходячая мишень для того, кто обладает силой во всей полноте. Может, он был неправ, считая ее своим врагом, но это не значит, что врага вообще нет. Или врагов. Игра идет убийственная, в этом он уверен, и Джилли понятия не имеет, что в ней участвует. Она даже себе представить не может грозящую ей опасность, и не поверит ему, если он попробует открыть ей глаза. То, что сила пока сохранила ее живой, еще не гарантия, что так будет и дальше, Джилли не может отбиваться… может только реагировать неосознанно, инстинктивно. Как когда его спасала. Вот когда, соображает он, все это началось. Когда он клюнул на ее подначку и поехал на волне… и утонул. Потрясение от его смерти, желание сделать так, чтобы этого не было — вот что пробудило в ней способность, дремлющую до того. Джек понимает теперь, что именно из-за него все и вышло: не пойди он кататься на той волне, ничего бы этого не было. Он обязан жизнью Джилли. А теперь из-за него в опасности ее жизнь. И что, сидеть и смотреть, как ее убьют? Или хуже того — сотрут из мира, и помнить о ней будет только он сам да ее убийца, и он один будет ее оплакивать? Нет! Пусть он не умеет творить чудеса, как Джилли, но из-за этой половинки силы он знает то, чего не знает она. И как-то должен защитить ее этим знанием.