Я настороженно проводил ее взглядом: уж не собирается ли он вновь возродить свои лошадиные привычки?

Он перехватил мой взгляд и усмехнулся:

— Не бойся, Серж-Леон, я только в зубах поковыряться. Может, удастся наковырять на завтрак. В лошадь я превращаться не хочу, хотя это могло бы оказаться выходом для кого-нибудь другого, если не удается найти еды. Но лошади не нужны ни золото, ни принцесса, ни дракон. Одна трава, которой тут навалом. Если бы вставал вопрос — жить или умереть? — можно было бы превратиться и в лошадь. Но вопрос стоит по-иному: жить или не жить человеком, а это, согласись, совсем другой вопрос.

— Существует масса вариаций, — усмехнулся я, — жить лошадью или умереть человеком, умереть стоя или жить на коленях, выжить любой ценой... История человечества дает массу подобных примеров.

— Я научился на своей ошибке, — кивнул он, — которую сделал, когда пошел на поводу у своего лошадиного тела... лошадиной части своего тела, -поправился он. — Лучше всего, конечно, учиться на чужих ошибках... или хотя бы учитывать их.

— Исправляя одни ошибки, люди делают другие, — снова усмехнулся я. — Где же выход?

— Пусть исправляют и следующие! — подхватил он. — На то они и люди...

— Где, где люди? — не расслышав, заволновался Юнис. — Может, удастся купить у них провизии?

— Да нет, это я так, — отмахнулся от него сэр Жеральд, но остановил поднявшуюся в замахе руку и произнес, переведя ее вперед: — Действительно, люди!

И в самом деле, впереди на горизонте замаячили три всадника. У меня почему-то вспомнились рыцари чаши Грааля, показалось, что мы снова их встретили. Они бродят по своим законам, мы — по своим, но вот встретились как-то, сплелись наши линии судеб.

Мы пришпорили... тьфу! Себя, что ли? Просто прибавили хода.

Всадники приближались. Что-то знакомое угадывалось в их силуэтах. Копья, флажки, гербы... Да это же мы сами! Получалось, что мы ехали навстречу гигантскому зеркалу...

Мы остановились. Всадники напротив сделали то же самое.

Зеркало? По окружающей растительности это определить было нельзя, солнце тоже скрывалось за тучами, и лишь одна деталь отличалась разительнейше: всадники сидели на лошадях! Они не были кентаврами!

И тем не менее перед нами стояли мы сами: сэр Жеральд, Юнис и я...

Мы медленно-медленно подъехали друг к другу и снова остановились.

Никто не говорил ни слова. Нам говорить не хотелось, а они... они вполне могли потерять дар речи, увидев себя в обличив кентавров. Я бы, наверное, потерял бы.

Я с жадностью всматривался в свое собственное лицо, стараясь понять, что передо мной: прошлое? Будущее?