Они устраивали собственные гонки, соревнования, групповые турниры и игры в прятки. Когда сражение разыгрывалось не на шутку, они швырялись комьями ила и грязи. Один раз они устроили соревнование, измазались по самые уши и тут услышали, как их зовут взрослые. Остальным пришлось нехотя признать, что она победила, но они не преминули добавить — лишь потому, что ее кожа была черной, как ночь, без единого светлого пятнышка.

Однажды кто-то из обслуги, возившейся с плоскодонками на одном из небесных каналов, заметил сверху пару их кораблей. Эти игрушки отобрали и прочли им длинную лекцию об опасности Неожиданных Разрывов Снарядов. Они клятвенно пообещали больше не делать ничего такого, но исподтишка наблюдали, как дыру в заборе, через которую они пробирались, затягивают проволочной сеткой. Но жалеть об этом было некогда — они загодя отыскали запасную дыру в другом месте.

После этого происшествия им выдали коммуникаторы — ребятофоны, чтобы взрослые всегда могли проследить, чем они заняты. Тогда они обратились за помощью к парочке старших пацанов, которые показали им, как полностью отключить коммы от сети или заставить устройства подавать фальшивые сигналы позиционирования, как будто на самом деле они в сотнях метров от настоящего местоположения.

Когда они забрались поиграть в водном лабиринте в последний раз, день выдался такой солнечный, что даже после школы там было очень светло. Все взрослые как раз оказались страшно заняты, потому что господин Вепперс возвращался после долгой деловой поездки на звезды, так что поместье вообще и главный особняк в частности следовало вычистить и отдраить до блеска.

Она терпеть не могла пересудов о скором возвращении господина Вепперса, потому что это был человек, которому она принадлежала. Она, вообще говоря, не так уж часто с ним виделась, даже в его приезды в главный особняк — их пути редко пересекались, да и мать ее старалась прятать от его глаз. Но даже просто зная, что он здесь, в доме, было все равно что споткнуться на полном бегу, упасть на спину и выбить воздух из легких, так что несколько минут ты бессильна даже легонько продохнуть. Что-то в этом роде, с тем лишь исключением, что в те часы и дни, когда Вепперс был дома, это ощущение становилось перманентным.

Ледедже больше не убегала, но не переставала об этом думать. Прежде ей хотелось сбежать на следующий день, когда вернется Вепперс, но теперь все эти мысли как-то вылетели у нее из головы, и она просто забавлялась, наслаждалась солнечным жарким днем, полнившимся писком и жужжанием насекомых в густых зарослях. Небо было ясное, красновато-желтое.