Между прочим, с момента перехода на пластунский способ передвижения муравьи доставали нас просто невыносимо. Они будто озверели; забирались под одежду, под волосы, набивались в уши — и ели поедом. Аномалия эта на них так действовала, что ли? Зато комарьё отсутствовало напрочь. И то плюс.

Вернувшись к солдатикам, я ограничился кратким «холодный, причина неясна», после чего приказал взвести и поставить на предохранитель автоматы. Затворы лязгнули, бойцы помрачнели. Не нужно обладать степенью доктора психологии, чтоб понять: им значительно меньше, чем пять минут назад, хотелось геройствовать и захватывать пришельцев в плен.

Мне, разумеется, тоже. Но теперь дело, мать его так, пошло на принцип.

Остальных исследователей НЛО мы нашли метрах в полутораста от первого. Тела троих уфологов в позах, наводящих на определённые мысли, располагались вокруг остывшего уже кострища, четвёртый лежал по пояс в покосившейся палатке, ноги наружу. Все без голов, все с «резиновыми», будто вываренными в кислоте, скелетами. Судя по всему, страшная смерть настигла людей, когда они устроились закусить. Неизвестно лишь, почему тот, первый, оказался поодаль. Или бросился убегать, или просто отошёл по нужде.

— Тоже было пятеро, как и нас, — пробормотал Косиевич.

— Хавальник заткни, — оборвал его Комар, а Махмуд отоварил по чану — чтоб не каркал.

Запах мокрой глины витал над мёртвым лагерем уже совершенно явственно.

К семи утра землю тряхнуло ещё четыре раза (мы уже почти не обращали на это внимания), а главное рассвело. В стороны можно было видеть довольно далеко, расстояние зависело только от рельефа и количества растительности, а вверх — метра на два-три. Впрочем, разглядывать вверху было решительно нечего. Туман и туман. Только абсолютно неподвижный, светящийся и аккуратно «подрезанный» с обращённой к земле стороны. Эта долбаная плоскость, нависшая над нашими спинами, приобрела теперь цвет молочного обрата. Флюоресцирующие «бублики» вокруг древесных стволов слились с ней почти до полного исчезновения.

Я распорядился завтракать и оправиться. Именно в такой очерёдности, потому что руки мыть нечем. Порядок приёма пищи назначил следующий: трое рубают, двое охраняют. Потом наоборот. Первая смена — Косиевич, Молох, Махмуд. Я и Комар — вторая. К приёму пищи приступить.

Слоны хапали торопливо, в полном молчании. Память о наших предшественниках, лишившихся плоти и голов во время еды, ясно не прибавляла аппетита, Впрочем, всё обошлось. На оправку отползали не более чем на пять метров, и только парами. Один оправляется, второй бдит. Закончилось это дело тоже без приключений. Если, конечно, не считать того, что младший сержант Косиевич широко и обильно обоссал штанину.