Все без остатка.

Любимая шестая жена утром, за завтраком, вдруг объявила, что скоро их будет трое.

— Трое? — чуть не поперхнулся чаем Алексей. — Опять твоя мама с недельной инспекцией?

Таня загадочно улыбнулась.

— Я на третьем месяце, — немедленно разъяснила она, и безоблачный рай супружеской жизни навсегда кончился.

Жизненная трагедия Алексея заключалась в детях.

Он их ненавидел всеми фибрами своей молодой еще тридцатисемилетней души. Всех и всяких, маленьких и больших. Поэтому, наверное, бог, ради хохмы, наградил его сперматозоидами, способными настичь несчастную яйцеклетку даже в атомном бомбоубежище.

С первой женой он разошелся, когда не вовремя лопнувший презерватив возвестил о зарождении новой жизни. Она и появилась на свет через положенные девять месяцев, только уже без его, Алексеева, участия. Когда же вторая жена намекнула на вероятность подобного исхода, он не стал медлить. Все оказалось решенным в кратчайшие сроки, и возлюбленные расстались: Савинов — с холостяцким штампом в паспорте, а вторая жена — с пятинедельной задержкой.

С третьей Алексей сказал себе: «Стоп!» Стойко перенеся четыре месяца непрерывного женского токсикоза, он наконец не выдержал и дезертировал с поля боя, унося с собой крест вечного алиментщика.

Однако существовала еще одна проблема.

Он не мог жить один.

Поэтому следующую жену Алексей отбирал тщательно и долго. С Кларой они встречались почти полгода, гуляли, целовались под луной, и только когда она, наконец, расплакавшись, поведала ему о трагедии всей своей жизни — бесплодии, — началась напряженная половая жизнь. Через пару месяцев они поженились, через еще два у Клары начались приступы рвоты по утрам, а еще через два уже ставшая знакомой паспортистка в ЗАГСе привычно ставила в паспорте Савинова прямоугольный штамп.

В пятой попытке Алексей решил полностью положиться на медицину.

Витек из параллельного класса, которого еще с детства тянуло на острые ощущения и который превратился вдруг из сексуально озабоченного прыщавого подростка в чуть ли не светило современной гинекологии, как-то во время встречи у подъезда за бутылкой пива пообещал помочь. На следующий день он разложил перед онемевшим Алексеем, словно сложный пасьянс, несколько медицинских карт.

— Полностью безнадежны, — торжественно и даже с какой-то гордостью произнес Витек. — Хоть что с ними делай — ноль. Все не замужем или разведены. Выбирай.

Савинов с сомнением оглядел стол.

— Ты уверен? — осторожно поинтересовался он.

— Ну, знаешь… — оскорбилось светило. — Если ты сумеешь кого-то из них осчастливить, я… Во! Буду о Нобелевке орать на каждом углу. Тебе, естественно…