– Здравствуйте, уважаемый Расул Камаль, – приятным низким голосом поздоровалась гостья, с легким высокомерием протягивая итальянцу холеную руку. – Пусть будут ваши дни легки и удачливы… Я бесконечно рада наконец-то добраться до вашего гостеприимного жилища.

Бережно накрыв длинные пальцы девушки «лодочкой» из ладоней, старый хозяин виллы не стал пожимать руку наездницы – жарко припал к ней губами, не скрывая восхищенного взора.

Широкоплечие крючконосые охранники виллы тоже раздевали всадницу взглядами, за ее телохранителем приглядывая куда реже необходимого. Рассматривая их блестящие глаза, раздувающиеся ноздри и приоткрытые рты, тот усмехнулся в усы, принявшись отстегивать объемные седельные сумки.

– О, всемилостивые небеса, я ждал скупердяя и жадного торгаша, а вместо этого Аллах ниспослал мне одну из своих чудеснейших гурий! – прошептал смуглый мастер, поглаживая тонкую бородку, но продолжая удерживать руку гостьи.

Он покачал головой, восхищенно цокнул, прищурился, не отводя глаз от ее безупречного лица. Девушка, осторожно выдернув ладонь из сухих и крепких пальцев старика, поинтересовалась все тем же прохладным тоном, намеренно игнорируя восторг главы дома Ригамонти:

– Вы знаете, кто я такая, уважаемый Расул Камаль?

– Ну конечно, знаю, – натягивая бесформенную панаму на седую копну, важно ответил тот.

Сделал знак охранникам у ворот. Те забрали у путешественников лошадей, по неровной брусчатке внутреннего двора уводя животных в конюшни особняка.

– Вы, – владелец горного гнезда восхищенно щелкнул пальцами, – цветок пустыни, затмевающий своим светом даже звезды. Вы Елизавета Саар-Якин, профессиональный посредник и очень недешевый переговорщик. В настоящее время являетесь уполномоченным эмиссаром одной высокопоставленной особы из Эль-Парижа, имеющей склонность к искусству и его покровительству…

– В таком случае, уважаемый Расул Камаль, не советую недооценивать мою роль в предстоящих переговорах, – произнесла Елизавета без тени улыбки, небрежно стягивая дорогущую куртку, словно дешевку, которую не жалко порвать, и оставаясь в строгой белой блузе. – Я тоже умею быть скупердяем и жадным торгашом, поверьте на слово.

– О, как больно слышать такие слова из столь прекрасных уст! – притворно схватился за грудь старый итальянец, качая головой. И тут же сменил тон, поинтересовавшись: – Любезная госпожа Саар-Якин, вы должны знать о нескольких правилах поведения в стенах этого дома…

– Безусловно. – Девушка кивнула, приподнимая край хиджаба и тугую косу и вынимая из затылка «балалайку». Убрала устройство в золоченый футляр, спрятав коробочку в карман блузы. Властным жестом приказала телохранителю тоже вынуть чип. – Съемку не вести, «раллером» не пользоваться, с работниками напрямую не общаться. Без разрешения гостевых комнат не покидать, в подвалы не спускаться. Я что-то упустила?