Разочаровывать его я не стал.

— И за счёт чего финансируется ваша организация? Убранство у вас довольно богатое.

— Прежде всего — добровольные пожертвования. Нет, не смейтесь — я попробую объяснить.

— Валяйте.

— Весь этот антураж на входе — так, не более, чем спектакль, смесь любительской постановки в театре ужасов и научно-популярной лекции. Изначально вся эта «церковь электронного рая» есть не более чем огромный сервер для поддержания электронных копий личности, симуляций, если хотите.

— Тем не менее, проповедники у вас есть.

— Ну, людей, на чём-то чрезмерно двинутых хватало всегда, мистер Стоун, — вам ли этого не знать, как детективу? Маньяки, к примеру…

— Маньяками занимается спецотдел. А я больше специализируюсь на мошенничествах и убийствах.

— А, ну да… Так вот, наша церковь существует с пожертвований кибернетических солдат — помните, был такой проект лет сорок назад?

Я не стал уточнять, насколько хорошо мне это стало известно.

Лазарус тем временем продолжал.

— Обычно киберизованные люди дублируют память, структуру мышления — в общем, всё то, что называется симуляцией личности. И, естественно, многие из них — или их родственники — заинтересованы в том, чтобы их личные данные были сохранены после смерти. Именно этим наша церковь и занимается — поддерживает существование симуляций личности, а всё остальное — не более чем создание достойных условий для общения ушедших и живущих. Ну и привлечения новых пользователей, разумеется.

Прочитав следующий вопрос на моём лице, Лазарус замахал на меня руками.

— Мистер Стоун, я с этим, действительно, не борюсь. Но и не пропагандирую! Сращивание мозга с компьютером в зрелом возрасте — процесс очень болезненный, и переживают его не все, и, в конце-концов, эта технология в любом случае находится в ведении Министерства Обороны.

— Кстати, а для чего нужно поддерживать сим-личности постоянно? — решил уточнить я.

— А-а, вот тут-то и начинается самое загадочное, — грустно улыбнулся Лазарус. — Единожды отключенная, такая симуляция перестаёт быть личностью. Просто набор фраз, пристрастий — будто что-то исчезает. Не знаю, что именно — потому что НЕЧТО по прежнему есть — что-то, что тасует все эти данные, пытается что-то сказать, но… больше всего это похоже на безумие.

— «Нечто»? — переспросил я.

— Если хотите, душа. Я предпочитаю термин «фактор Х». Но если честно — я просто не знаю.

— Суеверие, — фыркнул я.

— Нет, факт. Знаете, сколько раз тут у меня непланово что-то коротит, сбоят программы, летят предохранители?… Я вообще стараюсь везде где можно использовать механику — она надёжнее.