Он прошел в лабораторию и вынул из шкафа початую упаковку концентрата глюкозы. Привычно расстегнул комбинезон, открыл питательный отсек на груди и освободил его от пустого контейнера. Затем потянулся за новым, но вид блока вдруг показался ему странным. На первый взгляд, упаковка не отличалась от заводской. И все-таки что-то в ней было не так. Обычно пластиковые контейнеры плотно держались друг друга, но эти отделялись легко. Словно их вынимали поодиночке после автоматической укладки на линии.

Фаер поставил коробку на место, взял невскрытую, из глубины шкафа, и заправился. Потом подумал и рассовал оставшиеся контейнеры по карманам комбинезона. Потом подумал еще, достал контейнер из подозрительной коробки, сорвал с него предохранительный стерильный клапан и вылил содержимое в поилку одной из клеток вивария. Крысы на минуту оживились. Попробовли воду на вкус, и как ни в чем не бывало, улеглись досыпать.

- Береженого бог бережет,- пробормотал Фаер.

***

Сна больше не было ни в одном глазу, и двигаться на ощупь стало бессмысленно. Поэтому Игорь сразу разглядел полоску света под кухонной дверью. Подойдя ближе, он услышал и приглушенные голоса.

- С твоей стороны это было необдуманно,- резко говорил Олег.- Ты переходишь всякие границы.

- Я просто не могу смотреть, как ты изводишь бедную девушку,- не менее резко отвечал Репьев.

- Она прекрасно жила без меня все эти годы.

- Дурак. Трижды дурак и эгоист. Слепой, к тому же.

- Я не слепой, я все прекрасно вижу. И во всем в состоянии сам разобраться. Тем более, в наших отношениях с Полиной.

- Каких таких отношениях? Она четыре года ждала, пока ты соизволишь позвонить. Четыре года, Левушкин. Для тебя это совсем ничего не значит?

- Я не мог. Ты же знаешь.

- Не мог, или не хотел? Это помешало бы тебе продолжать заниматься философским самокопанием.

- Что ты понимаешь…