Но не о том речь, а о досках.

 В общем, во второй раз, окончательно на всё лето, учительница притащилась в деревню в первых числах июня на пару с внуком, но уже без всяких иномарок, потому что воспользовалась услугами местного автобусного парка. А на следующий день уже вся деревня знала, что Сакуров украл у неё какие-то доски. Сакуров узнал об этом своём злодеянии последний и тотчас побежал выяснять отношения с учительницей.

 «Ах, Костя, не надо!» - слабым голосом возражала учительница в ответ на попытки соседа выяснить причину, по которой ему инкриминируют кражу реально несуществующих досок, потому что вся деревня знала, что никаких досок никто учительнице в этом году не привозил. Знала, но злорадно помалкивала, потому что зачем портить представление?

 А дело было в следующем.

 Кое-какие деревяшки учительница таки привезла в свой первый приезд. Это были части какой-то разобранной на выброс мебели из квартиры преуспевающего юриста-афериста. Вышеупомянутые части положили у сарая учительницы, а Мишка, придумав использовать полированные дощечки под свой зад на телеге, данные мебельные части, числом ровно две, умыкнул сразу после отъезда учительницы в столицу. Потом, когда учительница прибыла в деревню с внуком и обнаружила пропажу, она первым делом обратилась к Миронычу, потому что тот околачивался поблизости и придумывал услугу, оказанную им в прошлом году столичной даме. Но не успел, потому что та первая начала жаловаться на пропажу.

 Тут Мироныч, памятуя принадлежность зятя учительницы к полукриминальным столичным кругам в виде распоясавшегося бывшего спорткомитета СССР, а также не забывая про юриста-афериста, зятькова папашу, порядочно струхнул. И решил – на всякий случай – свалить вину на Сакурова. Тот, дескать, строится – развивается, вот он, дескать, и спёр.

 «Ну, ты и сволочь! – надрывался Сакуров, когда узнал всё, и тряс Мироныча за воротник. – Дать бы тебе в пятак, да рука на такое старьё не поднимается!»

 «А зря!» - гоготал со своего крыльца Жорка.

 Дик в это время выскакивал из кустов и норовил тяпнуть хозяина за его ветхий зад.

 «За что в пятак?» - не понимал или прикидывался дураком Мироныч.

 «За учительшины доски, падла, которые кто-то спёр!» - орал Сакуров.

 «А разве это не вы?» - невинным голосом уточнял Мироныч.

 «Я! – продолжал надрываться вынужденный переселенец. – Это я спёр у неё три кубометра двухдюймовых досок, которые она привезла на трёх иномарках! А теперь собираюсь строить баню, веранду и новый сортир!!!»

 «Я, пожалуй, один кубометр у вас возьму, - не терялся Мироныч, - в счёт долга за моих поросят, которых вы бессовестно реализовали, а денег мне не отдали…»