А солнце приподнялось ещё и ещё, и Сакуров залюбовался вынырнувшими из чернильной тьмы новыми фрагментами фантастического ландшафта. Тут были и причудливые коричневые горы, чьи гребни лубочно топорщились фиолетовыми лесами, и неожиданные между этими горами изгибы серебряных ручьев и голубых рек, и изумрудные между горами и ручьями поймы, пестрящие самыми причудливыми цветами.

 Залюбовавшись, Сакуров отвлёкся от созерцания Дзимму с Аматэрасу, а когда снова посмотрел в их сторону, никого не увидел. Зато теперь мог точно сказать, как выглядит заметно подросшая Сакура. Она, кстати, оказалась в таком обособленном месте, что, совершенно не вписываясь в вышеописанный пейзаж, неразлучно с ним гармонировала. Сам же Сакуров как находился и не на свету, и не во тьме, так там и оставался.

 «Вот это фокус», - подумал он и разглядел на Сакуре первые цветы лимонного цвета с пурпурными крапинками. Цветов было ровно четыре. И все они имели причудливую, трудно поддающуюся точному геометрическому описанию, конфигурацию. А фокус состоял в том, что Сакуров видел их так, словно смотрел телевизор с расстояния трёх метров, хотя, не умея определить своего точного местонахождения, полагал себя где-то далеко и от Сакуры, и от участка освещаемой восходящим солнцем территории, и от недосягаемой пока солнечными лучами непроглядной тьмы. 

Глава 61

Глава 61

 Спустя некоторое время цветы трансформировались в плоды, и они показались Сакурову похожими на инжир, но затем, приглядевшись повнимательней, Константин Матвеевич понял, что плоды похожи на человеческие эмбрионы. Налившись соком достаточной зрелости, эмбрионы сорвались с веток Сакуры, но не упали на землю, а, превратившись в разноцветных драконов, порхнули от Сакуры и друг от друга. Один дракон, огненно-красный с искрящимся жёлтым шлейфом вместо хвоста, махнул в сторону восходящего солнца и бесследно исчез в его лучах. Два других, бледно-зелёный и тёмно-синий с шоколадными пятнами на фюзеляжах, похожими раздвоенными хвостами и четырьмя крылами на каждого, полетели на Юг и Запад. Последний, серебряный с оранжевой окантовкой по всему своему пернатому телу, двинул на Север. При этом наблюдаемая Сакуровым панорама приняла более строгий вид, нежели раньше. Ну, да, до развода драконов по четырём сторонам света вокруг Сакурова в освещаемой зоне пребывала обычная неописуемая красота, а теперь к красоте прибавилась строгость.

 «Вот так появилась Роза Ветров (156), - глубокомысленно подумал бывший морской штурман, - но что толку от неё одной, если ветра нет и в помине?