— Какой он тебе брат, дурик? — хохочет человек в белом халате. — Он же не робот!

— Но это помогает ему как роботу. — серьёзно отвечает второй и снова бьёт меня разрядом тока в грудь. Я вздрагиваю, и мой рот издаёт звук «а».

Я жив!

— Вы в машине «Скорой помощи», — говорит мне человек, в руке его золотистая банка лимонного пива с корицей, — к вам домой нас направил институт, потому что вы три раза подряд пропустили профилактику и на звонки не отвечали. Доктора уже начали беспокоиться!

Вот оно что…

— Электричество в доме отключилось на миг, — добавляет робот, — и в твоей башке произошло небольшое замыкание. Ты три месяца провалялся в отключке. Не волнуйся, брат, сейчас тебя починят.

— Он тебе не брат, — нахмурившись, повторяет человек.

— Антон Александрович!

Институт экспериментальной трансплантологии — стеклянно-золотой храм с высокими округлыми потолками. Здесь тихо и малолюдно, и это хорошо. Я иду по залитому вечерним солнцем коридору и слушаю долетающий из-под мраморных сводов шёпот погибших душ. Когда-то давно меня сделали здесь таким, каков я есть сейчас. Каким я буду вечно.

— Антон Александрович!

Моё тело прошло профилактику, оно сильное и прочное; мозг — переплетение миллиардов крошечных проводков — работает великолепно.

— Антон Александрович! Подождите!

Мои ноги останавливаются.

Мальчику, наверное, лет тринадцать. У него чёрные глаза, похожие на ягоды, чёрные прямые волосы и очень смуглая кожа. На нём апельсиновая футболка и джинсовые шорты.

Он говорит, что читал обо мне. Он говорит, что для него честь познакомиться со мной. Он говорит, что восхищается мной.

Я жду насмешек, но их нет.

Мальчик смотрит на меня своими ягодами, и я вижу каждый тоненький волосок над его пухлой верхней губой.

— Чего тебе? — спрашиваю я, а мои ноги уже несут меня прочь.