Зачем? — спросите вы. А я улыбнусь в ответ. Теперь постарайтесь поверить мне, ибо другого объяснения просто нет.

В юные годы Матвей Горшак с гениальной точностью рассчитал, что если выбрать самое поганое место и быть в нём самым поганым обитателем, то рано или поздно — при современных средствах коммуникации — ты станешь мировой знаменитостью. Мир падок на сенсации, а „пыльневский квадрат“ издавна был обожаемым уголком для СМИ: областных, российских, мировых. И вот он решает добиться славы. Как видим, это легко удалось: если вы дочитали до этих строк, то вас волнует жизнь Матвея Горшака, а если вас волнует чья-то судьба, то этот человек знаменит.

Он знает, что его ждёт: его именем будут путать детей, материть соседей, называть злых собак… (Мы ведь знаем, что Чубайсами в русских деревнях называют, как правило, драных котов, — пожалуйста, ещё один мученик…) Но он идёт на это, чтобы воплотить дело жизни, раз и навсегда доказав ложь двух безумцев, двух шулеров, двух обманщиков: Толстого и Достоевского. А также всех, кто черпает воду из русской классики, этой реки шизоидного безумия. И он, пожертвовав честью, всё-таки побеждает.

В чём ложь, с которой борется наш Матвей? Ложь гласит, что в глубинах нашего народа есть истина. А Матвей на своём примере показывает, что в глубинах нашего народа — как, впрочем, и любого другого — сплошное дерьмо, причём чем глубже, тем его больше. Ложь гласит, что по природе человек добр. Матвей показывает, что человек по природе зол. Ложь гласит, что простой народ как-то по-особому мудр, а Матвей доказывает, что простой народ по природе полный мудак, причём вполне заурядно, не по-особенному. Он доказывает ребячество нашей родины, и порочность спонтанной справедливости, и дурь православия, и много чего ещё, включая неизбежность исторического пути России. Иными словами, он твёрдо стоит на позиции жёстких философских школ Запада, преимущественно немецких: кантианства, ницшеанства и гегельянства. Я подчёркиваю: жёстких школ, ибо в их жестокости — сила. Кант — против Достоевского. Ницше — против Толстого. Нормальные люди — против доморощенных идолов. Матвей Александрович за нормальных, за тех, кто предлагал топить Матвейку-выпей-с-утра (чтобы эта мразь не плодилась), а не искал в ней дорогу на небеса. Кем надо быть, чтобы назвать бичей и потомственных раздолбаев созревшими богоносцами?

Матвей — апостол цивилизации.

Матвей — человек, положивший жизнь против варварства. Раньше него эту жизнь положили Парменид и Сократ, Джордано Бруно и Рене де Карт, Ф. В. Ницше и М. К. Мамардашвили, и он — продолжатель дела.