– Я его снова чувствую! Игорь жив и пришел в себя. Он… очень далеко. Я не знаю…

Лицо князя продемонстрировало целый калейдоскоп эмоций. Удивление – от того, что в его разговор с сестрой без разрешения вклинился кто-то, не входящий в ближний и доверенный круг. Раздражение – когда понял, что рот открыла подданная другой страны, здесь вообще находящаяся на птичьих правах. Недоумение – в тот миг, когда смысл сказанного маньчжуркой был усвоен его сознанием. И наконец, злость – он не владеет всей полнотой информации, а девчонке из-за реки известно больше, чем ему!

– Яньлинь – якорь Игоря, – пояснила сестра князя, отследившая все изменения на лице князя. – У них связь, которая, правда, не поможет его найти. Но зато, как видишь, может сказать нам о том, что мальчик жив. И смирись, Николай, – она уже член семьи. Это решенный вопрос. Если, конечно, Игорь выживет.

Поярков, глядя на покрасневшую девушку, захлопнул рот. Сделал очень глубокий вдох, задержал дыхание и шумно выдохнул. И только проделав это еще два раза, довольно спокойным голосом поинтересовался:

– Чего я еще не знаю?

Сестра князя собралась было что-то сказать, причем, судя по выражению ее лица, что-то ироничное, но ее опередил Самойлов.

– Кровь же! – сообщил он, хлопнув себя ладонью по лбу.

Все с недоумением обернулись в его сторону, после чего у группы, прибывшей из империи, лица осветились пониманием.

– Ну конечно! – выдохнула Яньлинь.

– Ло Яо! – хмыкнул старший Обой.

– Николай, надо звонить императору! – подвела итог этому малопонятному для князя обмену репликами Ирина Олеговна.

– Зачем? – немного растерянно спросил Поярков. Его лицо символизировало всю глубину фразы кого-то из великих, гласящую: «Дети – наше будущее. И живое свидетельство, что будущее уже не наше».

– У Чжу Юаня есть человек, который сможет найти Игоря, – пояснила женщина. – Надо попросить его нам помочь.