Тем временем Тариэль подъехал к главным воротам храма, что отвлекло юного эльфа от размышлений об основах социального устройства. Ведь сто сорок два года для практически вечного существа и правда не возраст. Вливаться с ворота вместе с паломниками не хотелось, так что Тариэль проследовал мимо и начал обьезд вокруг, ожидая наличие каких-то других ворот, более приличествующих его дипломатическому статусу. Храм занимал целый квартал и был огражден высокой непроницаемой стеной, так что, очевидно, главные ворота были одновременно и единственными. Пожав плечами, он невозмутимо вьехал во внешний двор. Служки, принимающие паломников шарахнулись в стороны от клыкастой Тиллиль, и к эльфу навстречу поспешил кто-то явно более высокого статуса, видимо, распорядитель или еще какой служитель храма, как ни странно, босой и в одной, хотя и из дорогого материала, тунике.

— Не соблаговолит ли Перворожденный сойти с коня, — сказал он, учтиво склонившись в поклоне, — Законы Храма не позволяют быть верхом на его земле. И я весь внимание, чем мы можем служить Перворожденному.

Даже не шелохнувшись на сильфе, тем самым выразив отношение к Законам Храма, Тариэль, чтобы яснее выразить пренебрежение местом, в котором оказался, бросил распорядителю мелкую монетку, как какому-то посыльному, и смотря свысока произнес тоном, положенным по Малому Этикету:

— Передай Верховной Жрице, что ее пришел увидеть Голос Леса с посланием от Совета Перворожденных. И поторопись!

Распорядитель ловко поймал монетку, будто всю жизнь этим занимался, и осторожно подняв глаза спросил:

— Перворожденный знает, что Воплощение Великой Матери — Черная Жрица?

— Да, хоть фиолетовая, — пожал плечами Тариэль, — Я не портреты ее приехал писать.

— Сейчас же передам, — склонился опять в поклоне распорядитель, — Тем временем Младшие Служители позаботятся о Вашем коне и Вашем собственном комфорте. Уверен, ожидание не займет долго.

Двое Младших Служителей — следующих по рангу из присутствующих во дворе после распорядителя — приблизились к нему с поклонами и стали знаками показывать дорогу к удобной открытой нише в стене у ворот во внутренний двор, с чем-то вроде скамейки, вероятно, предназначенной для того самого распорядителя, который только что торопливо ушел внутрь. Мысленно вздохнув, Тариэль последовал за ними, а затем спрыгнул с сильфы и уселся на скамейке. Ясно было, что во внутренний двор верхом его не пустят, так что не было смысла и продолжать балаган с гордо восседающим всадником, смысл он донес — и это главное.

Отклонив предложенный кубок с разогретым вином, эльф расслабился принял подобающую позу горделивого ожидания согласно все тому же Малому Этикету. Забавно, подумал Тариэль, большинство народов считает эльфов жеманными позерами, и никто даже не подзревает, сколько работы эльфийских психологов ушло на формирование этих протоколов, поз, интонаций. Скажем, его нынешняя поза в личных разговорах называлась «Ступор номер 15», поскольку ее следовало держать не более пятнадцати минут. А то горделивое ожидание более пятнадцати минут уже не горделиво, а смешно. По истечении оных пятнадцати минут, следовало прервать позу «Пренебрежительного нетерпения», как она формально называлась в учебниках, и перейти к «фазе активного нетерпения», то есть начать разносить все по кочкам. В случае неготовности разносить все по кочкам, следовало принять иные позы, скажем «Ступор номер 30» или даже 60. Кстати, а пятнадцать минут неуклонно приближались…