«Ладно, уломал, черт языкастый,» — отмахнулся я, — «Подумаю на досуге. Тем более, что внизу опять активная стадия начинается.»

Внизу и правда, дело близилось к активному развитию событий. Выпендрежный Чероки, наконец, добрался места, где его ожидали бандиты, и остановился посреди дороги в ответ на повелительный взмах руки одного из них. Из машины вытащили тощую долговязую белесую девицу лет тридцати пяти с веснучатым лицом и плоской грудью и невысокого полного и уже лысеющего мужика лет на сорок-сорок пять. Лысеющего, как стало ясно после того, как с него содрали не то декоративную, не то просто фальшивую зеленую чалму. Как же, кто поверит, что этот западный пузан и правда совершил хадж, дающий право на этот головной убор?

Игнорируя их вопли, что они тоже мусульмане и вообще, международные корреспонденты, аккредитованные правительством Республики Ичкерия, которые должны поведать миру о борьбе гордого маленького народа против русской тирании, бандиты разделились «по интересам». Девицу четыре бандита оттащили чуть в сторону к растущим у обочины кустам кизила, а остальные уложили мужика мордой на капот и начали поторошить как его, так и машину в поисках денег и прочих материальных ценностей.

* R66 Сирхан бин Маймун

Сирхан вообще смотрел на все происходящее через своего рода «thousand miles stare» — оцепенелый взгляд солдата, проведшего в бою не первый день. Свойство, которое он обрел, увы, уже давно и не в самых приятных обстоятельствах. Но это было и неплохо, поскольку позволяло действовать рационально даже посреди сошедшего с ума мироздания. Вот сейчас, все бросились грабить машину и мужика, а зачем, спрашивается? Главарь отряда все равно ведь все отберет и поделит по своему разумению. Поэтому махнув рукой тройке боевиков, лояльность которых он вбил им с зубами, Сирхан занялся девицей.

Уложив ее спиной на земле, один из боевиков схватил ее за руки, заломив и над головой, двое других растянули ноги в разные стороны, навалившись на них все массой. Сам Сирхан встав на колено в освободившееся между ногами пространство «символа мира», не торопясь взрезал одежду на женщине, высвобождая белесое, с синими прожилками тело со нездорово взбухшим животом и подушечками целлюлита на тощих бедрах. «Что они там жрут в своих европах, что жиреют так уродливо, даже оставаясь тощими?», подумал он, не торопясь развязывая и спуская штаны.

Мужик, положенный мордой на капот, между тем, видимо, разглядев что-то боковым зрением стал истошно вопить, что если они и правда мусульмане, то они должны его убить, прежде чем надругиваться над его законной женой… и судя по судорожным движениям обнаженной нижней части туловища под взглядом Сирхана, женщина его слышала и была в чем-то согласна.