Киллер взял из воздуха пистолет-пулемёт, заменил обойму и двинулся вперёд. От пассажирского отсека кабину отделял короткий коридор. Ожидания полностью оправдались: дверь оказалась металлической, прочной на вид и запертой изнутри. Впрочем, Сильвер к ручке даже не притронулся — иного и быть не могло.

Поднявшись к потолку, киллер прицелился и в упор расстрелял замок. Инерция подняла его ещё выше. Несколько секунд спустя дверь прошили три одиночных, рассчитанных на то, что стрелок стоял прямо напротив двери. Но Сильвер усвоил этот урок ещё в далёком прошлом.

Повесив пулемёты на ремни, он упёрся спиной в потолок и пнул дверь ногой. Та с готовностью поддалась, распахнувшись внутрь. В коридор выглянул короткий пистолетный ствол, зажатый в дрожащей руке. Сильвер метнул нож; длинное лезвие насквозь пронзило предплечье. Пистолет выпал из ослабевшей руки. Киллер нырнул вниз и отбросил ствол в сторону.

Пилотов было двое. Как и пистолетов. Тёмный эльф метнул второй нож, когда эльф ещё поднимал оружие. Лезвие вонзилось в плечо, и киллер сразу же нырнул следом, вырывая ствол из тонких пальцев.

Передёрнув затвор, он направил пистолет в голову того, что зажимал пробитое предплечье. Эльф от страха зажмурился. Пользуясь замешательством пилотов, тёмный эльф огляделся. Приборы, мониторы, шкалы, кнопки, рычаги и рубильники были как на стенах, так и на потолке. Любой из пилотов мог дотянуться до любого прибора, не поднимаясь с противоперегрузочного кресла. Кроме того, у каждого имелся персональный штурвал, также укомплектованный рядом разноцветных кнопок. Сильвер пригляделся и понял, что челноком управляют компьютеры: штурвалы сами собой шевелились, без какого-либо участия со стороны.

Два овальных иллюминатора выходили непосредственно на нос корабля. За толстым термостойким пластиком открывался вид на бездонную холодную бездну, в которой сверкали далёкие звёзды. Луна заметно приблизилась — белый потрёпанный шар, скалящийся множеством ртов. В отдалении висели прочие, уже искусственные тела: спутники самых разнообразных форм и конфигураций; солнечный свет отражался от обшивки станций, паривших, словно левиафаны, в безвоздушном пространстве. Все эти жестянки были населены невообразимым количеством этнических, религиозных и прочих сообществ, бежавших как можно дальше от Тверди и её бренного хаоса. Это бегство окончилось в каких-то километрах от поверхности планеты, в изолированных железных темницах. Впрочем, теперь им никто не мешал творить свою собственную свободу (за исключением равнодушного Космоса).