Доктор Хэндс собрал свои инструменты.
– Забудь про себя, – приказал он. – Теперь чем захочешь, тем и станешь.
– Мне будет больно?
– Да. Ты мне доверяешь?
– Да.
* * *
* * *Спустя достаточно долгое время – может, минуты, а может, и годы – доктор Хэндс утер струящиеся по его лбу, словно пот, цифры и отошел полюбоваться своим творением. Костюм его утратил былую элегантность. Рукава льняной рубашки промокли от крови. Инструменты, поначалу – последнее слово техники, теперь казались ему грубыми и не вполне пригодными для процесса. Он покачал головой. Приходилось признать, что даже ему такая работа стоила немалых усилий. С термодинамической точки зрения – самых тяжких за все время. Он рискнул. Но чего стоит жизнь без риска?
– Теперь чем захочешь, тем и станешь, – повторил он.
Его творение воспарило ввысь и неуверенно захлопало крыльями.
– Тяжело, – сказало оно. – А я все время буду такая большая?
Оно попыталось осмотреть себя.
– Я себя толком не вижу, – посетовало оно и снова захлопало крыльями. С поверхности сопутствующими электромагнитными потоками подняло пыль. Пыль зависла неподвижно, но больше ничего не случилось.
– Думаю, если попрактикуешься немного… – приободрил его доктор Хэндс.
– Мне страшно, – призналось оно. – Я себя такой дурой чувствую.
Оно рассмеялось.
– На кого я похожа? – спросило оно. – Я все еще – она?
– И да и нет, – признал доктор Хэндс. – Развернись, дай на тебя взглянуть. Вот так. Ты прекрасна. Просто попрактикуйся.
Серия Мау вертелась и вертелась. Свет ударил в ее крылья.
– Это что,