Грей с плохо скрываемой тоской смотрел на полированный металл и тёмное стекло вокруг. Каннингем в последние годы трепетно полюбил архитектурный стиль нью-тех, и сочетание этих материалов в различных вариациях заполонило большую часть Штаб-Квартиры. Доктор не умел останавливаться на половине пути, и не захотел этому учиться, и начальник ОСВ всё чаще вспоминал старую пословицу про масло и кашу. Тем более что Матиашу в такой обстановке хотелось достать излучатель, и заползти в укрытие – слишком много он помнил городских боёв, битого стекла, закопчённого металла… и смертей.

Сейчас Грей меланхолично размышлял о том, как именно высокое начальство предпочтёт его разнести в мелкие щепки. «Учитывая возросшую тягу Канистры к театральщине, допускаю, что публичная обструкция будет транслироваться начальникам отделов. Возможно, с врезками вирусной рекламы коитальных смазок и прочих лубрикантов, – невесело улыбнулся он, вспомнив, сколько таких разносов у него было, и ещё будет. – Как экзотику, рассмотрим вариант с выбрасыванием из окна, утоплением в слюне генетически модифицированного дромадера, инфицированием „чёрной слезой“, и ссылкой в отдалённые Параллели для повышения уровня сознательности тамошних силовиков… Что, смешно?»

Матиаш подумал, и ответил сам себе: «Да нет, скорее, грустно. И с чувством юмора у тебя, капитан, проблемы…»

Стены немаленького помещения, до того казавшиеся монолитами чёрного стекла, резко просветлели, и обретали прозрачность буквально на глазах. Металлические балки, ажурной вязью заполнявшие подпотолочное пространство, также растворялись, теряя блеск. Сквозь исчезнувшие преграды в комнату заглянуло утреннее солнце, разливая по матовому полу багрянец и оранжевые блики.

Доктор Каннингем обосновался в апартаментах на вершине Штаб-Квартиры сразу после окончания строительства здания. Бросал ли он тем самым вызов возможным врагам, или просто любил высоту и открытое небо – Грей не мог с уверенностью сказать. Времена, когда они с Гернихом понимали друг друга с полуслова, давно прошли. Матиаш не так сильно скучал по тем дням, но иногда хотелось, чтобы достигший почти божественных высот доктор заявился в кабинет к нему, уселся в чуть поскрипывающее кресло, помнившее ещё первую Штаб-Квартиру, и, встрепав руками волосы, начал проникновенно рассказывать подробности очередного полубезумного эксперимента, или строить яркую Теорию Всего…

– Есть вещи под луною, друг Горацио, что объяснить способны лишь немногие… – тихо, одними губами, прошептал Грей. И не к месту добавил. – Быть, или не быть?