Ах, да! Мы же агента забрали обратно. Док сказал, что пёс погулял, а теперь кому-то надо вычесывать с его жопы репейник и выводить блох. Блох я на Спенсере не видел, но ведет он себя реально странно.

Сначала он гонялся за доком по всему лесу, побросав, нафиг, свое кострище и дружбанов в татушках, орал про то, что он сейчас исправит несправедливость и развеет преувеличенные слухи о гибели Лю. Он, кстати, терпеть не может, когда я его так называю. Каждый раз грозится отрезать мне пипку и пришить ее на лоб. А что? Единопипкорогом буду, хе-хе…

Патрик долго наблюдал за ночной сценой погони и расправы над Лю, потом даже нам всем запись показывал. Эххх… агент похудел, весь какой-то в шрамах, порезах, синяках и под цвет прошлогоднего дерьма стал. Лю говорит, что Спенс всегда таким был, мол, его обычное состояние и внешний вид.

Но он это говорит только тогда, когда Спенса нет рядом. Тот вообще в берсерка превратился. Одичал, что ли…

Патрик качает головой и вздыхает, читая, сколько ошибок я тут делаю, но все равно не теряет надежды меня научить грамотности. Бедный идеалист, как говорит про него Лю.

Ага, вот еще что. Мы тут повстречались с местными корпоратами, вроде как. Ну, они себя то ли Сомом зовут, то ли Хаосом… А, точно, ХаСОМ!

Они, как признался нам Спенс, с ним давно уже на короткой ноге. Вроде как, он им какую-то услугу оказал когда-то там в прошлом. О подробностях агент молчит, но на вежливые посылы отсюда от сил этих хаоситских сомов реагирует нервно, дергает глазом и даже портит воздух от напряжения мыслительной деятельности.

Я подробностей не знаю, но мне сдается, что Спенс тут не просто так взял и прописался на планетке. Эти самые сомы в хаосе ему и подсобили. Отдали долг за прошлое, так сказать.

Вот, этот татуированный агент снова спорит с Лю о том, стоило ли доку совать в его прекрасный кораблик «Ланцет» своего калечного искина. Лю мрачно шутит, что калека калеку всегда поймет, а Спенс срывается на прошлый образ тягомотного и напыщенного философа. Правда, затихает куда быстрее, да и красноречия у него за прошедшие пять лет как-то поубавилось. Наверное, поговорить не с кем было за жизнь.

Лю говорит, что пес боится, что его обратно в репей выкинут. Иголки и шишки жрать. Потому, мол, и помалкивает.

Хотя, глядя на эту вот бесшумно ходящую по палубам подсохшую тушку в центнер весом, мне кажется, он сам тут всех выбросит за борт, не сбавляя хода.

Из записей Бо Ваняски, 2365 год, борт корабля «Ланцет».

– Я тебе покажу, чудесное воскрешение, тайну следствия и это твое «так будет лучше для всех»! – орал Спенсер, продираясь через колючие кусты за Льюисом. – Я тебе сейчас покажу, как бросать меня одного, в пустыне, с этим вечным двигателем от инквизиции! Я тебе покажу, прыщ ты недолеченный, как меня на чувство вины разводить! Я пять лет, пять чертовых лет думал, что ты сдох! А ты… ты! Да как ты мог, доктор-хуёктор?!