– Но ведь, насколько мне известно, публичные дома в городе работают? – спросила Хелга, доселе очень внимательно и даже с долей восхищения внимавшая собеседнику.

– Работают. Но только те, кто пришел на эту работу, так сказать, «по зову души». Есть определенная категория женщин, которым такая работа нравится. Натура такая. Но никаких извращений типа детской или однополой проституции у нас нет. Это легко проверить. К настоящему моменту вся деятельность криминальных группировок в регионе крутится, в основном, вокруг контрабанды, игорных заведений и упомянутой легальной проституции. Остальные виды деятельности сведены практически на «нет». Убийства, если и случаются, дело рук «гастролеров», время от времени проникающих в наш регион «покуролесить». Но таких все меньше – слухи распространяются быстро.

– Однако я так и не поняла из вашего рассказа, почему вы думаете, что с этой стороны опасность вам вряд ли может грозить?

– Потому что за десять лет я ни разу не встречался ни с кем из моих, так сказать, подопечных. Они не подозревают о моем существовании.

– Как же вам это удалось? – с искренним восхищением спросила Хелга.

– Я разработал и выстроил систему шифрованной связи с основными фигурантами преступного мира, которая исключает непосредственные контакты. Сижу, как паук, и только дергаю за нужные ниточки. Все они полагают, что работают на некий мощный международный синдикат. К такой мысли я их подвел, допустив несколько специальных утечек-оговорок в рассылаемых письмах. Естественно, какую-то часть своих доходов они перечисляют мне за «мудрое руководство». Вот, госпожа Хелга, в чем истинная причина и смысл тех цифр криминальной статистики, о которых мы говорили выше. И где кроется источник моих доходов.

– Гениально. Действительно, гениально, – совершенно серьезно констатировала Хелга. – Значит, вы полагаете, что вычислить вас и предпринять какие-то действия против «синдиката» ваши подопечные вряд ли могут?

– А зачем им это? Они получают приличный доход, надежно прикрыты от полиции, не имеют конкурентов – зачем им дергаться?

– Тоже верно… А сама полиция?

– Им также нет никакого смысла проявлять рвение. Они регулярно получают приличную мзду, имеют возможность постоянно рапортовать наверх об успехах в борьбе с преступностью и получать продвижение по службе – зачем им пытаться что-то менять?

– Логично. Но что же тогда у нас остается в сухом остатке в плане угроз? Личная жизнь – нет, работа – нет, дом – нет. Может быть, ваши тревоги беспочвенны? Может быть, вы просто устали за эти десять лет и нуждаетесь в хорошем отдыхе? В какой момент вы почувствовали, что вам что-то угрожает?