— Я тебя очень внимательно слушаю — сказал пан Вацлав.

— Так вот. Наш враг идет на все, чтобы уничтожить именно меня и моих двойников. Насколько я понимаю, при этом ни самого премьер-министра, ни американского резидента наш враг не считает особо опасными объектами. Им напрямую пока опасность не угрожает. Я, верно, говорю? — спросил пан Анджей.

— Да. Но что дальше? — нетерпеливо сказал пан полковник.

— Мы с тобой видим, что на атаки по уничтожению Анджеев Кнехтов не жалеются никакие средства. Все основные преступные группировки были наняты для нашего устранения. Согласись, это значит, что бандитам выплатили просто огромные деньги — спросил пан Анджей. — О какой сумме может идти речь, как ты думаешь?

— Это большая сумма денег. Я затрудняюсь определить более или менее точную сумму, но это миллионы долларов США — ответил пан Вацлав.

— Ты думаешь, он в этих условиях не попытается пойти на сделку? Если он не пойдет на сделку, то вполне возможно на сделку с теми людьми, что охотятся на нас, может пойти американский резидент. Согласись это вполне возможно — сказал пан Анджей.

— Не думая, я сказал бы да. Подумав, я скажу тоже да — ответил пан Вацлав сразу же.

— У тебя есть какая-нибудь идея, как нам следует поступить в данной ситуации? — спросил пан Анджей.

— Ничего хорошего в голову мне не приходит — честно признался пан Вацлав.

— Ты не одинок в своем идиотизме — признался пан Анджей. — Мне тоже ничего хорошего в голову не приходит сейчас. Я действительно не понимаю, что нам делать в домике в тупике сегодня. Там находится один очень привлекательный товар, если таких товаров станет там два то стоимость пакета станет просто запредельной и это все при том, что пан американский резидент пока еще не получил согласования своего непосредственного руководства на размещения моего двойника на территории дома в тупике. Не кажется ли тебе, что нам было бы более разумным отложить поездку в тот замечательный домик. Мы, конечно, рискуем, в том смысле, что завтра американское командование может отозвать моего двойника, если он сможет пережить эту ночь. Мне бы этого не хотелось, но не нам решать, что они не должны делать, а что должны. Я говорю серьезно.