Под гомон трибун Юлия направилась к своему месту – потерявший силу и свечение клинок волочился за ней следом. Грудь девушки бурно вздымалась – короткая схватка потребовала от нее запредельного напряжения.

Следующей парой была графиня Анна-Маргарита из Сапфира, и молодой виконт Амаго из Жемчуга. Потомок самураев был вооружен катаной, облачен в легкие, но весьма похожие на аутентичные доспехи, буквально излучая ауру презрительного спокойствия. С ней и умер в ядовито-зеленой луже, когда после гонга замер на лишние полторы секунды – которые понадобились графине для прочтения заклинания.

Когда Анна-Маргарита улыбнулась, я пристально вглядывался в ее лицо. Снова меня коснулась тень узнавания – только сейчас без неопределенности: это была удивительно похожая на Ребекку девушка – только лет на десять, если не на пятнадцать моложе.

Долго размышлять о превратностях судьбы и многочисленных знакомых и взаимных родственниках вокруг мне не пришлось. Объявили следующих участников - графа Токугаву и кадета Джесса.

Может быть японец и не был похож на оскорблявших Сакуру соотечественников – хотя мне казалось иначе; но вот эмблема у него была точь-в-точь как на их гербах, а также на ее потерянном в ходе вступительного экзамена медальоне. Токугава, значит. Определенно знакомая на слух фамилия – отстраненно подумал я, когда после удара гонга самурай молча бросился на меня.

Перекинув меч в левую руку, я скользнул вперед и уходя от клинка катаны, ударил противника в солнечное сплетение – вокруг моего кулака в момент удара будто бы сгустился воздушный щит. Молодой японец словно нарвался на удар стенобитного тарана – отлетев сразу на несколько метров, покатившись по песку. Подбежав ближе, я ударил его еще раз – без затей, ладонью в основание в основании шеи.

Грубо подхватив потерявшего сознание противника за ногу, я потащил его к трибуне, занятой кадетами Жемчуга. К этому парню ничего личного я не имел.

- Эй! Вы где?! – крикнул я, и почти сразу нашел глазами – по тени эмоций, одного, а следом и другого второкурсника – тех, что вызывали меня на дуэль.

- Это для вас! – сказал я уже на английском, резким ударом по ушам приведя в чувство противника, и грубой подсечкой поставив его на колени лицом к трибуне.

Внешне я выглядел спокойным, но от сдерживаемой ярости подрагивали руки. Не знаю, что они делали на площадке с Сакурой – но судя по реакции Софьи, ничего хорошего. И сейчас я просто воспользовался единственной возможностью оправдаться хотя бы перед самим собой за слитую дуэль.

Отсалютовав второкурсникам мечом еще раз, я ударил сверху вниз – острием в основании шеи; прямо в то место, где у себя под кожей периодически чувствовал вживленный блок нейрошунта. Вспыхнувший клинок глубоко, едва ли не по рукоять погрузился в тело юноши – и возвратным движением я дернул его на себя, постаравшись забрать с собой энергию – как меня сегодня ночью учила Ребекка.