Нарочно выбрало жертвой детектива Транс-Пола. Нарочно подложило ему игрушку из тайника Бобеля. Чтоб тот запаниковал и начал действовать в попытке уничтожить своего подчиненного. Из-за Маркеса в игру вступила Мафия, но это, по большому счету, ничего не изменило. Энглин требовалось убрать своего властного работодателя, и так, чтоб на счет него ни у кого не возникло подозрений. Оно добилось своего. В отчаянной гонке за нейро-бомбой Бобель сам скомпрометировал себя. Показал истинное лицо. И умер.

- Энглин?.. – запинаясь, пробормотал Соломон, - Энглин Кайне Нул?

Серые глаза Энглин сверкнули в бешенстве. Непонятное выражение на лице сменилось почти детской гримасой злости.

- Ложь! – взвизгнуло оно, - Этот ублюдок Баросса лжет тебе! Он и есть нейро-маньяк! Он хочет свалить все на меня! Открой глаза! Он не твой приятель, он лицемерный и хитрый убийца! И он доберется до тебя!

- Дьявол… - выдохнул Баросса.

Баросса. Энглин.

Две зыбкие тени в царстве кромешной темноты.

Одна тень, массивная и плотная, тянется отростком руки вниз. Соломон не видит куда, но знает, что где-то там лежит маленькая тень, от металлического предмета на полу.

Другая тень, угловатая и неловкая, поворачивается к первой с револьвером в руке. Сперва кажется, что она поворачивается очень быстро, затем – что очень медленно. Сложно судить об этом там, где нет света, лишь темнота и полумрак. Сложно понять, успеет ли она повернуться до того, как другая тень коснется рукой земли и что-то поднимет с нее.

- Нет, - говорит Соломон. А потом понимает, что губы остались неподвижны, он успел лишь подумать это.

Выстрелы звучат почти одновременно. Тягучий грохот пистолета Бароссы и хлопок маленького дамского револьвера. В тесном помещении эти звуки переплетаются и сплавляются друг с другом, превратившись в беспокойное гулкое эхо. Сверху сыпется мусор, опять невыносимо пахнет сгоревшим порохом. Кажется, Соломон слышит тонкий вскрик.

Все заканчивается прежде, чем он успевает сделать шаг.

Одна тень лежит у стены, неподвижная, руки ее вытянуты вдоль тела.

Другая тень протянулась в нескольких метрах от нее, руки раскинуты, как если бы она собиралась махнуть кому-то. Движения нет. Невероятно остро пахнет порохом.

Соломон пытается шагнуть к ним, но не может, ноги совершенно одеревенели, а в голове оглушительно гудит. Когда он наконец делает шаг, то едва не падает, потому что под подошвой – что-то мягкое, податливое. Конечно, он же совсем забыл про… Кто это? Комиссар? Маркес? Теперь, когда тени лежат на полу, не различаясь по размеру, он не может их узнать. Они бесповоротно стали одинаковыми. Это так нелепо. Но Соломон понимает, что такими они и останутся.